Всех демонов воспрявшее человечество не перебило, но портал в
Бездну закрыли и недобитков оттеснили в пустыню Альгору, что
находится на самом юге. До сих пор туда летают и ездят маги,
оттачивать свои боевые навыки и резать одичавших демонов. Нечисть
плодится как кролики, потому не приходится опасаться, что она
исчезнет без посторонней помощи.
Всякие прорывы и войны остались в прошлом. Теперь люди экстренно
изучают магию, стараясь нарастить силы до того, как придет
очередная оплеуха от какой-нибудь расы, живущей в одном из смежных
миров.
Кстати, чуть не забыл! Хуже, чем к слабым людям, здесь относятся
к призывателям, культистам, всяким демонопоклонникам и существам
из-за Грани.
Маскировать тайну своего попадания мне точно придется. Вряд ли я
докажу, что попал в тело, в котором не было другой души, а так
вообще весь из себя хороший и положительный. Недолго думая, сочтут
захватчиком и убийцей, а потом — повесят. Потому лучше вести себя
максимально естественно и не выделяться.
На подходе к Сычку я замер, любуясь. Город в лучах заходящего
солнца казался волшебным. Я такие только на картинках видел:
сверкали шпили башен, блистали покрытые металлом крыши особняков
богачей... А потом я сошел с холма, и все это великолепие заслонила
каменная стена. Полюбовался бы этим великолепием еще немного, вот
только нужно спешить — лавки проработают ещё не больше часа.
Возле ворот пусто — значит, проскочу по-быстрому. Кабал не раз
проходил через эти ворота, с самого детства по лугам носился, и
стражники ему, а теперь и мне, были отлично знакомы: вот этот пузач
— дядька Пит, завсегдатай пивных, добродушный в целом толстяк. Вот
этот сухой и худой мужчина с мрачным и даже слегка ненавидящим тебя
взглядом исподлобья — Кирба, мастер местной псарни, в которой и
сидят чешуйчатые псы — варрны. Ходят слухи, что он этим самым
варрнам уделяет больше внимания, чем людям. Историй про это ходит
море, от правдивых на слух, до совсем неприличных, но правды я не
знаю.
— А кто тут у нас такой? Такой сла-абенький, — с непривычной для
моего слуха издевкой протянул дядька Пит, вытягивая тяжелое боевое
копье посреди прохода, будто своеобразный шлагбаум.
Я с удивлением посмотрел на мужика, который с отцом моим по
вечерам в баре сидел, а нас, мальчишек, часто угощал сладостями и
выпечкой супруги. Только вот взгляд у дядьки теперь был другой:
вместо добродушного он был нехорошим, предвкушающим злое
развлечение.