— Ваш отец, Мустафа-бей, убийца... вряд ли Повелитель позволит сыну
убийцы занять место в Совете.
Мустафа сдерживался до последнего. Он держал себя в руках, глядя в
глаза соперника, но когда Ибрагим назвал его сыном убийцы, терпение
лопнуло. Мустафа схватил пашу за ворот кафтана обеими руками
настолько быстро, что тот не успел ничего сделать.
— Кто дал тебе право так говорить со мной, паша?! — прошипел
Мустафа, встряхнув Ибрагима. — Кем ты себя возомнил?
Двери внезапно распахнулись, и султан Осман увидел то, чего видеть
не должен был. Он нахмурился, проходя в зал, в то время, как
Мустафа брезгливо оттолкнул от себя Ибрагима и поклонился.
— Что здесь происходит? — словно гром прозвучал голос Османа.
— Небольшие расхождения в мнениях, касающихся...
— Касающихся моего покойного отца! — перебил Ибрагима Мустафа,
выпрямляя спину. — Великий визирь Османской империи позволил себе
резко отозваться о Маршалы-паше. Я знаю, что этот человек, когда-то
приложил руку к смерти моей матушки, Повелитель, но я также знаю,
что он был прекрасным советником. Что же касается Ибрагима-паши...
он не имел права так говорить в моем присутствии. Все же во мне
течет кровь династии, а он...
— Довольно, Мустафа! — прервал его султан и взглянул на Ибрагима,
после чего на советников. — Не мне решать оставаться тебе в зале
Совета или же возвращаться к себе. Али-паша, Насир-паша,
Абдуллах-паша, Харан-паша, Мехмет-паша, Ибрагим... вы мои верные
помощники уже столько лет... вам решать.
Советники поклонились и принялись совещаться. Что именно они
говорили друг другу Мустафа не слышал, но надеялся, что все же они
одумаются и решат, что он нужен им.
Время тянулось слишком медленно. Паши совещались, султан Осман
перечитывал записи прошлого заседания Совета, а Мустафа не мог
думать ни о чем, кроме того, с каким позором он покинет дворец в
случае, если ему откажут.
— Повелитель?! Мы готовы дать слово. — Проговорил самый старый паша
– Абдуллах-паша. — В наше нелегкое время, когда от слов зависят
жизн людей, мы должны следить за словами. Мы должны следить и за
поступками. Мне довелось услышать то, что Мустафа-бей неверующий
человек.
Султан Осман нахмурился, явно не понимал, что происходит, как и сам
Мустафа.
— Пьющий вино – не является верующим! А мы знаем, что все от чего
человек теряет рассудок – запретно. Мы не можем обсуждать дела
нашей Великой империи с человеком, чья душа уже принадлежит
Шайтану. — Закончил Абдуллах-паша.