Стук в дверь заставил Гюлершах
вздрогнуть и пройти к дверям, которые распахнулись, и она
встретилась взглядом с Мустафой. Он поклонился ей, но девушка лишь
усмехнулась, направляясь в покои отца. Семейные завтраки –
традиция, которой придерживались все, несмотря на то, что многие в
семье не общались друг с другом.
Гюлершах знала, что нужно держаться
гордо, иначе все подумают, что она дала слабину, но она сильная.
Брак с пашой – не так плохо. И надежда на то, что получится
избежать этого все еще теплилась. О свадьбе утром никто не говорил,
а Мустафа, совсем скоро устанет выражать всем свое почтение и уедет
туда, откуда приехал. Только после этого, Гюлершах сможет вздохнуть
полной грудью. Расправив платье, поправив длинные шелковые рукава,
девушка уже хотела приказать открыть двери в покои султана Османа,
как вдруг ее окликнули. Обернувшись, она увидела Айку-султан,
неторопливо ступающую по коридору в сопровождении своих
служанок.
— Что же вам нужно, раз вы решили
заговорить со мной? – спросила Гюлершах, как только Айка подошла к
ней.
— Ты не должна лезть в жизни других
людей, Гюлершах.
— Что? – усмехнулась девушка,
блеснув черными глазами. — Вы хоть понимаете с кем говорите? Это
вам не стоит лезть в наши семейные дела! Семейные, Айка-султан.
— Ты не считаешь меня частью семьи,
потому что твоя матушка об этом говорит, но я рабыня твоего отца,
так же как и Нурбахар-султан. Я родила ему шахзаде, а это значит,
что я тоже часть семьи, поэтому не говори о том, что я лезу в ваши
семейные дела. Но я остановила тебя не за этим, Гюлершах. – Айка
говорила негромко, стараясь, чтобы даже служанки слышали лишь часть
слов. — Ты не должна лезть в жизнь Туран. Ей, итак, тяжело. Что
если она будет счастлива с Ибрагимом-пашой?
— Этого никогда не случится. Туран
выйдет замуж только после меня, и за человека, который будет...
— Который будет занимать место ниже,
чем твой муж? Разве так можно? Она твоя сестра...
— Мне не нужны ваши советы! –
бросила Гюлершах, приказывая открыть двери, и прошла в покои
султана.
Султан Осман восседал во главе, как
обычно в такие моменты его лицо было расслаблено. Он с теплом
взглянул на дочь, которую собирался выдать замуж, затем перевёл
взгляд на Айку-султан. Чувства, которые он испытывал к ней были
слишком тихими, чтобы их можно было услышать. Каждый раз, глядя на
нее и на шахзаде Мурада, Осман думал о том, что это самая большая
его ошибка, за которую Аллах покарает его. Нелюбовь к первенцу
совсем скоро после рождения стала пугать падишаха, и он старался
избегать общения с шахзаде. Годы шли, вопросов становилось все
больше, Нурбахар-султан никак не могла подарить своему
возлюбленному сына, шепотки о том, что Мурал нежеланный ребёнок
дошли до Айки, и она поделилась волнениями с султаном. Он не мог
подтвердить то, что все говорили, от того и решил
смилостивиться.