— Аллах велел делить все с ближним. Хлеб – самое ценное, что есть
во всем мире. И бедняки, и богачи восхваляют хлеб! — он оторвал от
лепешки кучек, протянул его Нурбахар-султан, которая смотрела на
султана с любовью и громко благодарила его.
Следующий кусок отправился в руки гостя, затем младшей дочери,
средней, старшей, шахзаде Мураду и наконец-то Айке-султан.
— Благодарю вас, Повелитель... — отозвалась она настолько тихо, что
Мустафа не узнал ее.
Когда-то бойкая и готовая рушить все вокруг, лишь бы добиться
своего, теперь выглядела лишь тенью. Она гордо держалась, несмотря
на свое положение в семье султана. Он был слишком несправедлив к
ней. Так считал Мустафа. Нурбахар, когда-то кроткая и спокойная,
теперь была отражением юной Айки. Время не щадило никого. Оно
меняло, уродовало или же украшало человека. Каждого, кто был в
покоях султана время любило. Все стали лучше и краше, но что же
творилось в их душах?
Мустафа был рад, что султан Осман его принял в семью, но ему было
неудобно занимать чье-то место. Он понимал, что Айка-султан, итак,
во всем была последней, а с его приездом ее место все больше
отдалилось от Повелителя. Но она не унывала. Улыбалась и вела
разговор, рассказывая о том, как Мустафа вырос, и каким она видела
его в последний раз.
— В совсем еще юном возрасте ты был умен, Мустафа, надеюсь, что с
годами, ты лишь набрался мудрости. Но что тебя привело во дворец? —
Нурбахар-султан говорила это улыбаясь, но что-то в этой улыбке
Мустафе не нравилось.
— Вы бы еще спросили, когда гость покинет дворец, матушка. — Улыбка
Мейлишах-султан была сдержанной, потому что девушка боялась
ответить перед султаном за свою резкость, но он продолжал
улыбаться.
— И так изо дня в день, Мустафа. Эти женщины не могут без
пререканий. – Проговорил Осман, вытирая с губ остатки чего-то
жирного.
— Это же обыденно, Повелитель. Мы одна семья, от того и нрав у нас
един, а потому и не можем ужиться. — Проговорила Гюлершах,
выпрямляя спину еще больше и одаряя Мустафу строгим взглядом.
— Ну что ты такое говоришь? Мы с тетушкой Айкой прекрасно ладим, но
мы же одна семья.
— Айка-султан не является частью нашей семьи, Мейлишах. —
Продолжала настаивать на своем старшая сестра.
— Как же так? Тетушка, не слушайте ее, госпожа сегодня встала не с
той ноги, вот и болтает все подряд. Или же ты боишься, что тебя
замуж за Мустафу-бея отдадут, Гюлершах? — девушка хитро
прищурилась, бросив взгляд на Мустафу, а затем на разъяренную
сестру, которая была вынуждена промолчать.