Мне удалось не только вывести этого гада на чистую воду, но и
покончить с ним. Как? Да очень просто. Я победил Юнга в поединке,
привязал его к носу своего личного самолёта (подарок Его
Императорского Величества, между прочим), поднял над землей и
сбросил с двухкилометровой высоты. Теперь великий князь Борис
Александрович Романов стоит напротив меня в шеренге первокурсников
и улыбается во весь рот.
Борису — пятнадцать, а в Академию принимают с шестнадцати лет.
Но я более чем уверен, что приняли великого князя не благодаря
папенькиной протекции. Точнее, не только благодаря ей. У Бориса,
долгое время прикованного к постели, не было практически никаких
других занятий, кроме чтения книг. Его покои во дворце, в которых
мне доводилось бывать, напоминают жилище сумасшедшего библиотекаря.
Неудивительно, что мальчишка сдал вступительные экзамены в Академию
без особого труда...
Радуется, ишь! Думает, что самое сложное позади... Ха-ха. Я тоже
когда-то так думал. Посмотрим, что ты запоёшь уже через неделю
учёбы. Преподавателей в академии немало, и подавляющему большинству
глубоко плевать, чей ты отпрыск. Даже я, при всех своих заслугах
перед отечеством, зачёты, экзамены и курсовые работы сдавал на
общих основаниях. И преподавателю физики, например, был совершенно
не интересен тот факт, что накануне экзамена я сражался против
заговорщиков, готовящих дворцовый переворот...
Борис не удержался и всё-таки помахал мне рукой. Я махнул в
ответ.
Вовремя — оркестр грянул марш. И на широкое крыльцо учебного
корпуса вышел ректор, Василий Фёдорович Калиновский.
Курсанты и преподаватели, в полном составе выстроившиеся на
крыльце, встретили его аплодисментами. Ректора в академии любили и
уважали.
— Здравствуйте, дорогие мои друзья! — с чувством сказал Василий
Фёдорович. — И снова, уже который год подряд, я рад приветствовать
вас в лучшем — не побоюсь этого слова — высшем учебном заведении
Российской Империи!
Ректор говорил, строй курсантов время от времени взрывался
аплодисментами. Нетерпеливыми — хотя и вполне искренними. Мы
действительно рады были вернуться в академию после каникул, но
Калиновский из года в год произносил примерно одну и ту же речь. В
которой нас, курсантов, более всего интересовало окончание. В конце
речи Калиновский сообщал, сколько чёрных и сколько белых магов в
этом году поступило в академию.