–
Хода! – вдруг крикнул какой-то шкет, который стоял с той стороны
двери. – Сюда идут!
Пацаны бросили меня избивать и
убежали.
Кряхтя и охая, я стянул одеяло с головы и
попытался сесть, из разбитого носа текла кровь, заплывающий глаз
видел плохо.
–
Генка? – в спальню вбежал Кузька, – кто это тебя так? А я иду,
слышу, голоса, поддал ходу, но не увидел кто. Ты их
видел?
–
Чуня с друзьями, – скривившись, сказал я, еле ворочая разбитыми
губами.
–
А, ну раз Чуня, то ничего не сделаешь, они всегда так, – вздохнул
Кузька и протянул мне бумажку. – Вот твой документ.
Я
молча вытер кровь с разбитой брови и забрал листок. С этой
ситуацией еще предстояло разобраться. Причина такой вражды к Генке
была мне непонятна. Кроме того, мне, видимо, предстояло
пересмотреть свои толерантные принципы и раз я попал в тело
подростка, значит в целях самозащиты дать сдачи такому же подростку
не будет ничего предосудительного и аморального. В общем, Чуне я
ещё накостыляю.
–
Ну пошли пообедаем, что ли? – сказал Кузька, когда я собрался и
кое-как привёл себя в порядок.
И
мы пошли.
Столовая находилась в боковом ответвлении
корпуса, судя по густым запахам еды, её пропустить было невозможно.
Народ уже поел или допивал чай, поэтому мы спокойно устроились за
столом, и дежурный воспитанник, в белом халате и красной повязке на
рукаве, поставил перед нами глубокие миски с супом и тарелки с
кашей, в которой угадывались волоконца чего-то рыбного. На десерт
был бледный компот, недостаток фруктов в котором компенсировался
изрядным количеством сахара.
Кузька торопливо утащил из подноса пару
крупно нарезанных кусков ноздреватого серого хлеба и, оглядываясь,
чтобы не заметил дежурный, сунул их в карман. Я не подал виду, что
заметил. Очевидно голод – постоянный спутник в жизни этих
детей.
Мы
ещё доедали, когда к нашему столу подошли две девочки. Я узнал одну
из них, это была та Наташа, что предложила отправить Генку в
агитбригаду. Вторая была мне не знакома, коренастая блондинка с
небесно-голубыми круглыми глазами и носом картошкой.
–
Кто это тебя так, Капустин? – спросила Наташа, глядя на моё
лицо.
Я
не успел ответить, когда вторая фыркнула:
–
Что Капустин, тебе не нравится, когда дают по морде? Не нравится,
правда? – она довольно захихикала, – а когда за тебя вся бригада
работать должна – нравится?