Анка долго молчала, потом
предприняла последнюю и крайне неуверенную попытку его
отговорить:
- Может… там и смотреть-то не на
что… Народ совсем темный. Может, просто решили кладбище перенести
на более сухой участок, подальше от подземных источников… А может,
ну… знаешь ли, всем охота поглядеть, что там – под землей – с
родными происходит через год, два, пять лет после смерти… Да не все
могут. А тут, вдали от цивилизации, вороти, что хочешь, никто слова
не скажет…
Макс пожал плечами. Он устал
спорить, но чутье подсказывало, что дело вовсе не в переносе
кладбища. Вспомнились исписанные – словно многоразовые – кресты,
торчащие из могил толстые кожаные ремни, словно… Словно могильщики,
хороня «любачку» и остальных, заранее знали, что их придется
откапывать. И скоро. Ремни еще не успеют сгнить…Да и кому взбредет
в голову переносить кладбище ночью?
- Может и не на что, - примирительно
отозвался он, - В таком случае, зачтем эту поездку как отпуск. Ты
ведь давно хотела…
- На Урале? - Анка вскинула тонкие
светлые брови, - Ты пошутил?
- Это не Урал, а Республика Коми.
Суровый и прекрасный край густых лесов, глубоких озер и живописных
рек.
- Ну, уж фигушки, - фыркнула девушка
и потянулась выключить ночник, - На такой отпуск я не согласна…
…
Места были, действительно,
живописными! И́лыч то расширялся до нескольких километров, то
сужался до худенькой речушки, и Анка, с удовольствием разглядывая
эти преображения, готова была останавливаться хоть каждую минуту -
на прибрежный пикник. Реку то стискивали высокие, отвесные,
поросшие густым сосняком, скалы, то ее берега становились вдруг
пологими, травянистыми и ласково-пушистыми, приглашая расстелить
покрывало, отдохнуть, расслабиться, искупаться в синих водах.
Погода тоже благоприятствовала, радуя солнцем, веселым, пышным
лесом и голубым небом. Мысль об отпуске в этом краю уже не казалась
смехотворной.
Тревога вернулась, лишь когда они
достигли Су́и – бурной и грязной речушки, которая выплескивалась из
Илыча желтыми, словно подгнившими водами. Максим круто повернул по
ее течению на юг, и вскоре сама местность тоже начала меняться. Как
чертик из табакерки далеко впереди выскочили грузные дождевые тучи,
солнце спряталось, лес поредел и поскучнел. Глядя на черно-желтую
реку, по котором ориентировался Макс, Анка озадачилась питьевой
водой. Впрочем, бутилированная занимала добрую половину просторного
багажника, а она очень сомневалась, что они задержатся в этих
местах дольше, чем на пару суток.