– Очень больно?
– Терпимо, – сквозь зубы процедил Сомов.
– Я знаю, что больно, но тебе обязательно нужно поесть, –
целительница подвинула глиняную миску с корешками и зеленью, – Ты
сильный мальчик, ты справишься.
Пока Виктор медленно поглощал целебный салат, женщина легкими
касаниями смазала ему спину волшебной мазью, приятно охладившей и
снявшей большую часть боли.
– Отобрали твою веревку, Ийсма, – грустно пошутил юноша, – Опять
сандалии рваные.
– Глупости говоришь, – отмахнулась целительница, не оценив
юмора, – Ты еле живой остался. Сейчас о здоровье надо думать, а не
о сандалиях.
– Не глупости. Нет. Веревку надо. Много. Скоро.
– Глупый, глупый Вик! – рассердившись, повысила голос
целительница, – Ложись! Тебе надо амулет.
– Не надо амулет, – твердо возразил Виктор, который больше ничем
не хотел стеснять славную женщину, – Я пойду к себе. Спасибо тебе,
Ийсма. Спасибо за все.
Он низко поклонился, как кланялся только хозяину и, пошатываясь,
вышел за дверь. Добрался до своего места, осторожно опустился на
четвереньки и с тихим стоном вытянулся на животе. В этот день
Сомова еще не трогали, но уже наутро вместе с остальными погнали на
работу. Раб должен работать. Благодаря целительнице боль в спине
окончательно отпустила через неделю, оставив как напоминание о себе
толстые уродливые шрамы. С рабами, что его выдали, Виктор
разбираться не стал. Не было для этого сил. Предатели это знали, но
все же обходили студента стороной, когда натыкались на его
прищуренный недобрый взгляд. Впрочем, Сомова сторонились и другие
рабы. Он по-прежнему для всех оставался чужаком. Для всех, за
исключением одного. Однажды к лежащему человеку подошел гном,
уселся рядом и стал с любопытством на него смотреть. Виктор
покосился на настырного гнома, кряхтя приподнялся и тоже сел на
соломенной циновке. Гном смотрел долго и пристально, размышляя
достоин ли человек того, чтобы вступать с ним в диалог, а затем
снял свою рубаху и гордо повернулся волосатой спиной, которая была
изуродована страшными шрамами. Можно было даже не и спрашивать, за
что получено такое суровое наказание. Все было понятно без слов.
Виктор одобрительно покачал головой, и руки рабов встретились в
крепком рукопожатии.
– Хэк, – представился гном, на своем языке, – наследный принц
дома Хоганов.