Пришлось
сушиться и чиститься магией по дороге прямо на глазах часто
оборачивающегося молчаливого слуги. Заметив взметнувшееся от плаща
к потолку облачко пара, тот испуганно округлил глаза, но так и не
сказал ни слова.
— Хозяин
в гостиной, — было первым, что произнес провожатый, остановившись
перед массивными двустворчатыми дверями из красного дерева, и… дал
деру.
Март
хмыкнул, проводив взглядом его спину в черном форменном жилете, и,
сунув перчатки в карманы распахнутого плаща, толкнул дверь. Петли
протяжно скрипнули.
В
помещении оказалось сумрачно: узкие окна-бойницы почти не
пропускали свет снаружи, а единственным источником дополнительного
освещения был камин, горящее пламя которого отбрасывало на пол и
стены причудливые тени.
Книжный
шкаф, кресло-качалка с брошенным на нем пледом с пушистой бахромой
по краям, звериная шкура вместо коврика для ног… и стоящая у камина
спиной к двери огромная темная фигура, при взгляде на которую
первая мысль, посетившая Мартина, была о том, что не того
северянина он недавно счел похожим на медведя. В сравнении с
владельцем замка жителя Пятилесок можно было назвать максимум
медвежонком.
Когда
петли скрипнули, лорд Айрторн осушил содержимое своего бокала,
который до этого держал в руке, одним большим глотком и выплеснул
оставшиеся капли в огонь. Раскаленные поленья зашипели,
разбрызгивая искры, отчаяннее заплясали тени, а медведеподобная,
массивная фигура, оставив хрусталь на каминной полке, стремительно
развернулась.
Седые
виски, испещренное морщинами лицо, квадратный подбородок и
пристальный, пронизывающий взгляд из-под выпирающих вперед тяжелых
надбровных дуг.
Март врос
ногами в пол, так и не успев отпустить дверную ручку.
В голове
тут же всплыла детская сказка о чудовище из замка, которую так
любила его сестра: чудовище было огромным и злым и ело всех, кто
решался ступить на его территорию. Потом оно, кажется, подобрело и
женилось на принцессе. Подробностей Март уже не помнил, но точно
знал, что, слушая няньку, представлял себе чудовище именно
таким.
—
Явился-таки! — Голос у лорда Айрторна оказался под стать внешности
— глубокий, раскатистый.
Лохматые
с проседью брови сошлись на переносице; темные до черноты глаза, не
мигая, уставились на гостя — хоть сейчас на обложку той книги
сказок.