Я произнесла это вслух?
Множество глаз уставились на меня. Неловкое молчание осязаемо повисло в воздухе. Вероятно, я рисковала. Кто-нибудь донесёт Эссару о недозволенных речах Кирстен Шип.
А хоть бы и сама Урса! Наставница играет роль доброй тётушки, но следит, чтобы все жили по дурацким правилам. Сван такой же… Если не хуже!
Стоять мне в кабинете декана, выслушивая нравоучения. Может, ещё и к ректору потащат.
— Поторопитесь. — Урса оглядела студентов. — Скоро господин Америус призовёт всех в турнирный зал.
Все потянулись к еде, сделали вид, что ничего не произошло. На этот раз пронесло. Лучше затаиться, не привлекать внимания. Но разве Дикий Шип в силах удержать язык на привязи?!
Я поковырялась в миске, посмотрела, как все уплетают это жуткое варево. Одна только Жюли, как и я, скребла ложкой по дну миски и не ела, сидела, опустив голову.
— Не слишком аппетитно, но полезно, — сказал Лиль, неторопливо поднося ложку ко рту, точно участвовал в торжественном обеде.
Мысли об Эссаре не оставили меня.
— Декан-то не ест. Небось кушает сладкие фрукты и мясо. Или пирожные с кремом.
Я невольно облизнулась и взяла немного орехов из общей плошки. Она стремительно пустела, а во мне пробуждались старые привычки, позабытые за время сытой жизни у опекуна.
Кто бы подумал, что в Академии магии всё так же, как и в распоследнем трактире — немного зазевался и остался без обеда. А тут ещё Илма сверлила меня бешеным взглядом и норовила ткнуть острым локтем под рёбра.
— Выглядит так себе, — рассмеявшись, согласился Лиль. — Но не смертельно. Господин Эссар делает, что возможно в нашем положении.
— Держит вас на коротком поводке и с пустой миской. Это не Академия, а тюрьма. Ты его защищаешь, хотя он лишил вас воли к сопротивлению и надежды. — Я со вздохом запихнула в себя комок каши: такой же мерзкий, как предатель Гастон. — М-м… Бывало хуже.
Я рано научилась ценить и самую плохую еду. Силы мне будут нужны.
— Ты не поверишь, эгиихоль… Прости. Язык фейри…прекрасная Кирстен, но надежды, каждый лишил себя сам. Совершенно самостоятельно.
Илма вся извелась, наблюдая за нами. Я видела, как ей хотелось вставить хоть словечко. Она хмурила лоб, сводила от напряжения белёсые брови, умудряясь строить глазки Лилю — того гляди окосеет.