— О, что вы, мне интересно! —
заверила Айлин, обмирая от восторга. У нее имеется собственный
корабль?! Настоящий?! Да еще такой, что плавает в загадочную и
великолепную Султанскую Порту?! — Я буду счастлива увидеть море и
корабли! Но мы первый день в Арлезе... Они ведь никуда не уплывут
хотя бы до завтра?!
Глядя на нее, мужчины рассмеялись, и
базаргин умиленно покачал головой:
— Не беспокойтесь, донна, одного
вашего слова будет достаточно, чтобы задержать их в гавани.
«Невеста ветра» прекрасна, но и свою «Звезду Востока» я вам
все-таки покажу. Жаль, давно уже сам не выхожу в море дальше дня
пути.
— Простите, я вообще думала, что вы
занимаетесь только торговыми делами, — призналась окончательно
осмелевшая Айлин, которую теперь нещадно грызло любопытство. —
Арлеза такая необычная страна! Управлять базаром у нас даже
дворянину непозволительно, а уж принцу!..
— И очень зря, — усмехнулся Хосе
Мануэль. — Королевская семья должна знать свои владения, а рынок
Арлезы — это чрево, питающее всю страну. Вы ведь знаете пословицу
про крылья нашего орла?
— Торговля и флот! — вспомнила Айлин,
и арлезийский принц ей улыбнулся:
— Именно, прелестная донна. Поэтому я
— младший в семье — служу базаргином, а наш средний брат — адмирал
флота. И, по правде говоря, у него тоже предостаточно забот.
— А старший...
Айлин тут же смутилась, сообразив,
что задала исключительно глупый вопрос. Ведь старший брат принцев —
это король, кто же еще?
— А наш старший брат, — невозмутимо,
но с веселыми искорками в глазах ответил Хосе Мануэль, — пошел по
пути основателя рода Ла Корда и стал разбойником. Он отбирает то,
что мы с Хосе Адалберто зарабатываем своим трудом. Но поскольку он
носит королевскую корону, то великодушно оставляет нам кое-что на
жизнь, а взятое именует налогами!
Айлин едва не прыснула, представив,
как дон Хосе Мануэль и еще один такой же принц-разбойник, очень
похожий на него, вцепились в два огромных мешка с деньгами и
пытаются их удержать, а третий брат, самый старший и самого
разбойного вида, тянет их на себя...
— А я вам говорил, моя донна, —
заметил Кармель. — Все арлезийцы — разбойники если не ремеслом, то
хотя бы в душе.
Он обменялся с базаргином взглядами
и, встав, поклонился. Айлин поспешно поднялась тоже, чувствуя, что
бессовестно объелась. А на столе как будто ничего и не
уменьшилось!