— Слава! Слава! Слава! — трижды
оглушительно раскатилось по залу, так что Грегор едва не оглох.
С трудом подавив желание поставить
щит, он встал и поклонился хозяину дома. Тот, напоказ отхлебнув из
кубка, протянул его Грегору... К счастью, Майсенеш предупредил и об
этом. Собственно говоря, ничего необычного, традиция варварская, но
понятная и наверняка служит подтверждением, что хозяин не замыслил
отравить гостя.
Подавив естественную брезгливость,
Грегор отпил слишком густого и сладкого вина, в котором
чувствовался явный медовый аромат и привкус. Сидящие за столом
мужчины одобрительно заорали и принялись стучать по столешнице
кулаками, а потом присосались к своим кубкам.
— Благодарю гостеприимного хозяина! —
громко ответил Грегор, возвращая кубок боярину. — Пусть Благие
осенят этот дом своей милостью, а беды обойдут его стороной.
Он запнулся, позабыв, что там следует
делать дальше, но снова выручил незаменимый Майсенеш, боевик
стукнул кубком по столу так, что ближайшее блюдо подпрыгнуло, и
рявкнул:
— Доброму боярину Войцеховичу да
всему роду его — слава!
— Слава! Слава! Слава! — громом
прокатилось по залу, и все, включая женщин, пригубили вино.
Распахнув медвежьи объятия,
Войцехович повернулся и сгреб Грегора, который снова едва
сдержался, чтобы не уклониться. Дери его Баргот... Не боярина,
разумеется, а карлонский обычай при каждом удобном и неудобном
случае обниматься, лезть с поцелуями и вообще слишком тесно
взаимодействовать!
«Зато когда следовало поцеловать леди
Любаву, ты оказался вполне доволен местными традициями, —
насмешливо сказал он сам себе, покорно вытерпев смачное лобзанье —
к счастью, в щеку. — И был бы не против повторить, пожалуй...»
— Ну, а теперь почтим гостя честным
пиром! — провозгласил боярин и махнул рукой, видимо, велев слугам
подавать первую перемену блюд.
Снова сев, Грегор с интересом
наблюдал, как на столе появились глубокие тарелки с какой-то
прозрачной массой, в которой виднелись включения тонко нарезанных
овощей и, вроде бы, волокна мяса.
— Какое оригинальное заливное, —
похвалил он блюдо, слегка удивляясь, что первыми подают не
закуски.
— Это холодец, — негромко промолвила
леди Любава, по-прежнему не поднимая глаз. — Отведайте, князь,
матушка сама готовила...
— Хо-ло-дьец, — повторил Грегор,
умиляясь тому, что леди Войцехович настолько чтит гостей.