Тот момент, когда Алекс удалилась под руку с незнакомым мужчиной, казался ему самым невозможным, и страшнее было оттого, что он чувствовал собственную беспомощность, невозможность что-либо сделать, остановить её. Разве знал он, во сколько раз тяжелее будет видеть откровенное свидетельство её действий? Но сколько раз он сам обижал её, сколько раз делал больно? Это позже Роб осознал, как она страдала. Но сейчас понял, что она чувствовала, он, чёрт возьми, был на её месте.
Его измены... он не оправдывал их, но он и не оправдывал себя. Крах их брака полностью на его совести.
Он, по сути, никогда не переставал любить Алекс. Даже тогда, когда начал изменять. Жалел ли он? Он в принципе никогда ни о чём не жалел. До этого момента. Теперь мысль о том, что он ничего не сделал, чтобы остановить Алекс сегодня, когда она уходила, выжигала на нём клеймо, которое он призван носить до конца дней своих.
Он никогда не сможет этого забыть и никогда не сможет простить себя за бездействие.
Целых три года он ничего не предпринимал, и это не делало ему чести. Чем он занимался? Наблюдал со стороны, выбирая момент, когда в её чётко выстроенной обороне покажется брешь, чтобы подступиться к ней снова... Но вариант «прости, я был непутёвым мужем» с Алекс не прошёл бы. Она просто пробежала бы мимо, даже не удостоив его взглядом. Или в лучшем случае рассмеялась в лицо. Другой реакции он бы просто не добился.
Роберт не знал, чего сейчас в нём было больше: ненависти к сопернику или ненависти к самому себе? Алекс... он не мог злиться на неё, он не имел на это права.
Но он вознамерился вновь вернуть себе жену, вернуть себе Алекс, в свой дом и в свою постель...
* * *
Глаза щипало. Нет, истерики не было, нескончаемого потока слёз тоже, но предательская влага всё же выступила на ресницах, смывая тушь, от которой и появились эти неприятные ощущения. Лунный свет заливал комнату, делая окружающую обстановку расплывчатой, сюрреалистичной. Голова кружилась, добавляя нереальности миру, вращающемуся в каком-то своём ритме. Алекс в повисшей темноте наклонилась ближе к зеркалу, стирая с лица следы косметики. Что же она натворила...
Не только с собой, а со всеми ними. Она действительно считала, что не делала ничего предосудительного. Пусть год назад у них с Дэниелом так ничего и не сложилось, и не по его вине, дело было в ней. Всегда за эти три года дело было только в ней. Роберт оставил слишком яркий след в её жизни, настолько яркий, что даже такому потрясающему во многих отношениях мужчине как Дэниел не в силах было стереть его из её воспоминаний и её мироощущения.