Министр отвёл глаза, долго молчал,
потом опять посмотрел на Веру, как будто говоря «и что теперь?»,
она усмехнулась и понизила голос:
— Кстати, Даррен вам не друг.
Он тоже усмехнулся и отвёл глаза:
— Я никогда не обольщался по этому
поводу. И вы не обольщайтесь. Он никому не друг.
— Хорошо, что вы это понимаете.
Он молча кивнул, с таким видом, как
будто для него ничто не новость, но Вера видела, что ему неприятно
об этом говорить. Изобразила невинный тон и добавила:
— Просто, вы говорили, что доверяете
ему. Я думала, может, вы ему верите.
— Я понимаю, кто он и в чём его
работа. Не волнуйтесь.
— Хорошо, если так.
«Если.»
Министр посмотрел на часы, потом на
небо, выглядело так, как будто он тянет время, выигрывая себе
секунды на то, чтобы вытащить свой разум из потусторонних драконьих
небес в человеческую реальность, где правят спецслужбы и большие
деньги. Посмотрел на неё серьёзно и сказал:
— Вера, я не позволю вас отдать
цыньянцам, или кому угодно другому. Тогда я... попался, я не буду
отрицать, это был прокол. Возможно, самый серьёзный в моей карьере.
Но это не повторится. Я уже понял, кто чего от вас хочет, и не дам
им возможности это сделать. Те меры, которые я предпринимаю, не
веселья ради, они необходимы, именно по этой причине. В Оденсе
своих нет, это столица, там каждый гребёт в свою сторону. И если я
хочу, чтобы лодка плыла туда, куда надо мне, мне мало самому туда
грести, мне нужно ещё и отобрать вёсла у тех, кто гребёт в
противоположную сторону. И ваша такая сильная защита... я понимаю,
что иногда это кажется чересчур. Но это не чересчур. Это ровно
столько, сколько нужно. Потому что, если будет меньше, вас
мгновенно уведут. Я точно знаю, кто, куда и за какие выгоды, у меня
список желающих на пяти листах. И они обломаются все.
— Аминь, — с улыбкой кивнула Вера, он
усмехнулся:
— Больше ничего не хотите
сказать?
— Я хочу Милку.
Он посмотрел на неё с понимающей
улыбкой, она качнула головой:
— Это не каприз. То письмо, которое я
получила, написано не вчера, ему две-три недели — это точно,
информация о датах закреплена в файле, её нельзя убрать. И
отправляла его не Милка, и после неё письмо редактировали. Там всё
письмо — не её решение, а тех, кто принимает решения за неё. И они
мне более свежую информацию решили не давать. Исходя из банальной
логики — потому что решили, что мне эта информация не понравится.
Ну или что-то даст, что они мне давать не хотят. А я хочу это
получить, я хочу получить всё.