– Любит тебя, да? Меня матушка тоже любит больше чем
остальных. Да мне ещё рано про такое думку думать. Успеется. К тому
же я старший из сыновей. Значит, должен получить больше всех или
даже всё. Агафье вообще только приданое положено, а Глебу и Аксёну
могут вообще ничего не отписать. Молодые ещё.
Тимошка с удивлением бросил взгляд на мальчишку. Его
слова казались ему словами взрослого, умудрённого человека. К тому
же уж слишком все помыслы о добре и побольше. Стало как-то неуютно.
Сам он мало о таком задумывался. Полагал, что самому всё добыть
надо. Мальчишке ничего не сказал, а отношение как-то сразу стало
безразличным. К тому же имя девчонки он уже узнал.
К тому же работы все никак не убавлялось. А с едой
становилось все хуже. И лошадей почти не осталось. Три клячи ещё
тащили на себе небольшой груз, остальное таскали люди, сами
впрягались в оглобли и надрывали пупки. Особенно трудно с большим
колоколом. Десять пудов по бездорожью и глубокому снегу тащить
долго никто не мог. О десяти вёрстах никто и не мог мечтать. Дай
Бог, чтобы в день проходили семь, от силы восемь вёрст. И вечером
едва перекусили и спать!
Сильно помогли самоеды. Пригнали два десятка оленей,
и стало полегче. И мясо перепадало по воскресеньям. А до Берёзова
было ещё далеко. Больше ста вёрст. Почти две недели
хода.
Всё же в конце марта вошли в городок. Он оказался
крохотным, чуть больше зимовья, но важный. Имелся даже воевода. Но
с ним общались только отец Яков и сотник стрельцов.
Тимофей прикинул и посчитал, что четверть людей уже
не дошли до места. Остальные были измождены, стонали на каждом
шагу от обморожений и разных хворей. И воевода распорядился
предоставить людям попа Якова две недели отдыха. К тому же дальше
путь шёл водой, а лёд ещё не тронулся, и ждать надо долго. На
плотбище, где стучали плотники на строительстве судов, работы
подвигались неторопливо. Плотников не хватало.
Пришлые продолжали страдать от холода. Помещений было
мало, приходилось самим искать более тёплые места. Часто устраивали
церковные службы, и народ с остервенением молился, прося
заступничества и милости.
Занемог и Тимошка. Кашлял, из носа текло. Пришлось
отлёживаться в сарае. В нем постоянно горел огонь в самодельной
печке из серого камня. Тепла мало, но погреться всегда можно. А
Тимошка просто не отходил от горячих камней, с наслаждением вдыхал
тёплый воздух. Боялся отойти. Место тут же займёт такой же хворый
путник.