В доме
царила прохлада и крепкий запах увядания вещества, неважно, дерево
это, глина или надежда. Тут не было практически ничего, и вряд ли
что-то растащили дети. Выглядело удивительным, но похоже, дед так и
жил, поклонник минимализма. Печь, вокруг которой, кажется, и был
построен дом, куча рухляди на столе в углу, остов железной кровати
да скрипящие половицы. Света через мутные оконца проходило ровно
столько, чтоб невозможно было понять, утро сейчас, день или
вечер.
Где-то
здесь, на полу, дед и умер, пролежав неделю, прежде чем почтальонка
принесла пенсию. Тоскливый финал унылого старика.
Дед был
персоной нон грата в семье, и табу налагалось на любой вопрос о
нем. Витяй не видел ни его, ни бабушку, хоть ее дед пережил на
добрых шестьдесят лет. Бабушки не стало почти сразу, как родилась
мама, а дед в ее воспитании не участвовал. Витяй пытался
разобраться в этой истории, но мать замыкалась, как только речь
заходила обо всем этом, а иногда и выходила из себя, и тогда ему
незаслуженно доставалось. Все, что он понял, это то, что бабушка
утонула, когда маме не было и года, а воспитывали ее тетка с мужем,
прижимистые на деньги и любовь люди.
Бабушку
он знал по единственной фотографии, где она в цветастом сарафане,
молодая и счастливая, смотрит куда-то вдаль, в светлое будущее, с
которым в итоге разминулась. Деда он не знал вовсе, как если бы его
никогда не существовало. И вот этот таинственный старик вернулся в
жизнь Витяя на страницах завещания.
Здесь
делать было больше нечего, и Витяй, скрипя половицами, направился к
выходу. По иронии судьбы про живого деда Витяй не знал ничего, но
стоило тому умереть, как его образ начал складываться в сознании
внука. Впрочем, в современном обществе такое встречается сплошь и
рядом.
В свете
телефонного фонарика ему показался какой-то блеск меж половиц, и
Витяй присел посмотреть. Это была настоящая монета, закатившаяся в
щель очевидно давным-давно. Витяй попробовал поддеть ее чем-нибудь,
но задача оказалась не из легких. Оглядевшись по сторонам, он
увидел совершенно кстати притулившуюся у стены стальную полоску, по
виду напоминавшую заготовку одноручного меча. А что, дед был
достаточно возрастным, может он еще застал турниры и звон
клинков.
Поддев
монету, Витяй осторожно вызволил ее из объятий пола. Монета
оказалась явно старой, и не очень круглой. Она, пожалуй, могла
оказаться даже царской, а оттого весьма ценной. Если у деда был меч
(хорошо, пусть заготовка меча), то у него вполне могла быть царская
монета. Так Витяй и решил, засовывая ее в карман.