-
Под проект архитектор нужен, знающий, толковый, и прораб,
понимающий, компетентный. Который не побоится не только не уронить
знамя, но и поднять его, так сказать, еще выше. Вот так,
товарищи.
Маврин взял театральную паузу.
И
все взяли паузу, даже шептаться перестали.
-
Ну так давай кандидата! - Пробасил кузнец. Он в театре не очень
разбирался.
Маврин утвердительно кивнул, все шло по
намеченному им плану.
-
Хочу представить вам товарища Котеночкина. Панас Дмитриевич, будьте
добры, выйдите сюда.
Котеночкин, прихрамывая, пробрался с заднего
ряда за стол правления, вышел на середину, держа в одной руке
шляпу, а в другой портфель. Он походил на школьника, которого
вызвали на товарищеский суд и сейчас будут поносить за все
прегрешения вольные и невольные, и даже за те, которые он еще не
успел совершить.
-
Панаса Дмитриевича я знаю лично и довольно давно. Видел его в бою,
в лесах под Терницем, видел на партийном съезде за Кремлевскими
стенами, следил за его успехами на целине, больше по газетам
правда, сам не удосужился в гости доехать, - Маврин словно
извиняясь посмотрел на Котеночкина, - и к тому я все это говорю,
что лучше председателя вы вряд ли сыщете, и потому предлагаю вам
рассмотреть кандидатуру Панаса Дмитриевича. Если вы моему мнению
доверяете, - добавил он.
-
Щуплый какой-то, - раздался женский голос с первых рядов.
-
Да и молчит все, - поддержал ее второй.
-
Бабоньки, - поднялся бригадир Дмитрий Курбан, - да ведь вы не мужа
выбираете. А преду может и хорошо много не болтать, может и
полезно, больше времени на дела останется, так сказать. Сам-то
Панас Дмитриевич сказать ничего не хочет? Согласный, не согласный,
готовый, не готовый?
Котеночкин налил в мутный стакан воды из
графина и сделал несколько глотков.
-
Я вообще, товарищи, сюда просто попить зашел, - начал он. В зале
раздались смешки – хорошо, с юмором кандидат. – И для меня это
предложение не менее неожиданное, чем для вас. Мне подумать нужно.
Да и вам, наверное, тоже. Но если уж суждено нам будет вместе
трудиться, то даю слово – в первую голову в колхозе хорошо будет
жить человек, колхозник. Коммуна, она же для коммуниста. А иначе
зачем это все затевать?
-
Ну и чего раздумывать? – пробасил Панасюк. – Хорошо жить мы не
против. Назначать надо. А если не оправдает, голову открутим, и все
дела.