-
Это верно, - ответил Маврин, - но если обернуться назад, сколько
ты, Семен, из случившегося с тобой в жизни запланировал?
Котеночкин понимал, куда клонит его друг, как
понимал, что прямо здесь и сейчас наступает тот момент, когда на
веревочке жизни завязывается новый узелок, и она, веревочка эта,
опять круто меняет направление. Он ясно почувствовал вдруг, что
скорее всего согласится, что его совхозный опыт, и весьма
положительный опыт, он может применить здесь в полной мере. А
кубанская земля – не Урал, в нее камень брось, и тот прорастет.
Он
прищурился:
-
Это не мне решать. Да и не тебе, сам знаешь.
-
Верно, - согласился Маврин. И тут же поднялся, а сидели они тихо,
на последнем ряду, и вышел к столу с трибуной.
-
Товарищи! – громко сказал он, - я попрошу минуту вашего внимания!
Товарищи! Для меня, да и для всего района стало большой
неожиданностью отстранение товарища Буравина, особенно в свете
результатов, достигнутых колхозом. Но только вам решать, кто
поведет вас к новым высотам, и если вам изнутри виднее, что Николай
Николаевич не в полной мере подходил на эту роль, то мы можем
только согласиться с вашим решением.
-
Старого выгнать легко, - сказал кто-то отчетливо. – Нового где
возьмешь?
Это был Панасюк, кузнец. Здоровый детина, на
собраниях всегда садился у окна, занимал два стула – на одном не
помещался. Говорил мало, но кузнецы и не разговорами славятся.
Колхозники начали негромко переговариваться,
слышались обрывки общих фраз, нарастал гул, но в этом гуле ни разу
не прозвучало ни одной конкретной фамилии.
-
Вот, что, товарищи! – вновь взял слово Маврин. – «Знамя Кубани» -
колхоз передовой, центральный, все время на виду, на первой линии.
И перспектива у колхоза самая что ни на есть верная, поэтому и с
выбором председателя ошибиться нельзя. Буравин ведь, отдать ему
должное, хорошую базу заложил, отличную даже. Нельзя ее рушить.
Нужно взять этот фундамент, и под строительство.
-
Да, - согласился кто-то.
-
Верно говорите, товарищ секретарь! – подтвердил другой голос.
-
Но и строительство, говоря аналогиями, штука серьезная, - продолжил
Маврин. – Фундамент есть, а что строить – проект нужен. Верно я
говорю, товарищ Шмуглый?
Поднялся румяный, круглый во всех отношениях
главный инженер Федот Шмуглый.
-
Абсолютно верно! – отрапортовал он. Глазки у Шмуглого узкие, за
сальными щеками порой и вовсе не видны, а зубы во рту большущие, но
редкие, щербатые. И всякими не вполне подотчетными схемами добычи
материалов он не гнушался, но тут уж Буравин его во всем
поддерживал.