Я иронично улыбался, глядя на растерянность Бонифация, император
Ван Мин уже что-то внимательно изучал в личном планшете, и
мальчишке явно было не до истерик центуриона. Императрица также
хмуро, как и при их первой встрече, смотрела на Брану. Вообще
карлик начинал ее сильно опасаться…
— Ладно-ладно, не надо кричать, — Бонифаций по привычке поднял
маленькие ручки вверх. — Победили, набросились все на одного…
Поздравляю…
— Знайте свое место, младший центурион! — грозно, повелительным
тоном произнесла Таисия Константиновна. — Вы забываетесь, и не
видите, кто находится перед вами?! Если я еще раз услышу подобные
выражения непочтения в свой адрес или тем более в адрес императора,
а также моих первых советников и друзей, ваша неразмерно большая,
но к несчастию не умная голова будет отделена от остального тела.
Вы меня услышали?!
— Да, госпожа, слух у меня прекрасный, — выдавил Бонифаций,
который только теперь не на шутку испугался. — Простите, если я
сболтнул лишнего… Это все чертово криндальское синтетическое вино,
чертово дешевое пойло, которое помутило мой разум…
— Может не стоит пить его, тем более с утра, — заключила Таисия.
— Это что за командир корабля, который еле ворочает языком на
военном совете уже в начале вахты, да еще не следит за словами! Мы,
конечно, ценим вашу верность и поддержку императора в трудную
минуту, помним, что вы не сдали нас сереброщитным, но соблюдайте
отныне рамки приличия, или будете наказаны…
Брана молча в страхе поклонился, боясь чего-нибудь снова не
ляпнуть.
— Ваше величество, — я обратился к императрице, не менее Браны
смущенный реакцией Таси, — извините центуриона за его манеру
общения... Уверен, что он не желал вас обидеть…
— Не желал… — заплетающимся голосом и чуть не плача, поддержал
меня, карлик.
— Не наказывайте своего верного слугу, лишь за его длинный язык,
— продолжал я разговаривать со своей подругой официальным тоном,
ибо рядом находился ее сын и министр вооружений. — Вот если
центурион делами покажет свою несостоятельность, трусость в бою,
либо, что еще хуже – предательство, то тогда можно с легкостью
отрубить ему голову. А только лишь за несдержанность в словах и
отсутствие манер, думаю, лишать несчастного жизни не стоит…
— Не стоит… Только за отсутствие… Не стоит… — как попугай
повторял за мной маленький центурион, размазывая слезы по
щекам.