И лишь изумрудные глаза - единственная черта в этом бесконечном
блеске белоснежного сияния и серебреных вспышек.
Азрея взмахнула клинком и легион, ударив копьями о щиты,
замер.
Хаджар поднялся на ноги и отставил меч в сторону.
Они молча смотрели друг другу в глаза.
Отец и дочь.
Два боевых товарища.
Последние из тех, кто помнил те времена, когда их было четверо.
Два брата, колдунья и пушистый котенок.
Она сорвалась в атаку первой. Потоки белоснежного огня, сжигая
облака и разрывая пространство, взвились нескончаемым потоком.
Формируя очертания распахнутой пасти тигра, той самой, что скалила
клыки на плащах и штандартах, они окружили Азрею.
Её глаза засияли огнем, и она оттолкнулась от земли, бросившись
в стремительную атаку.
За мгновение преодолев чудовищное расстояние, она оказалась
вплотную к Хаджару. Её меч, вобравший в себя всю ярость пламени,
ударил о клинок генерала.
Потоки пламени, встретившись с ревом бури, разлетелись в
пространстве вспышками и всполохами. И тридцать тысячи легионеров
подняли щиты, защищаясь от лавины огня, обрушившейся на их
головы.
Азрея же не останавливалась. Воспользовавшись полученной
инерцией, она оттолкнулась своим клинком от меча Хаджара, и
используя инерцию, развернулась вокруг своей оси и ударила ногой
прямо в грудь генерала. Пламя, представ тигриной лапой, следовало
за ней.
Удар оказался такой силы, что Хаджара, наверно, отбросило бы так
далеко, что он спиной пробил бы остатки рощи Арзала и все дома, что
стояли в деревни.
Но ветер не позволил. Он подхватил своего друга и вернул обратно
на ноги лишь за тем, чтобы встретить очередную атаку Азреи.
Размахивая клинком, выписывая им сложные пируэты, она вновь
вклинилась в партер.
Каждый взмах её меча порождал волны белоснежного огня.
Поднимаясь так высокого, что, казалось, касались вечности,
заменявшей небо, они обрушивались обратно ливнем когтей. Рассекая
землю из облаков, они оставляли глубокие прорехи, через которые
виднелось звездное небо нижнего мира.
Азрея превратилась в шквал неудержимого пламени и атак. Будто
разъяренный тигр, не желающий отпускать добычу, она кружилась юлой
и каждый удар, каждый взмах, каждый выпад и маневр призывали
звериную ярость пламени. Всполохи в форме тигриных лап и морды
обрушивались на Хаджара нескончаемыми потоками.