Только теперь Лиля приметила нечто
непонятное в помещении кают-компании. Их камбуз располагался по
соседству, таким образом тоже находясь прямо под антенным блоком. И
вот что странно, отметила она про себя автоматически, ещё не
сознавая, в чём именно заключается странность. Стены внутренней
обшивки прямо на её глазах бликнули каким-то матовым светом, словно
сквозь стыки панелей пробивалось наружу призрачное свечение,
заставившее девушку пристально всмотреться. Нет, это были не стены.
Она задрала голову вверх. Светился сам потолок. Да светился так,
что все предметы и мебель в кают-компании почему-то отбросили на
стены свои зыбкие тени. Они-то и привлекли её внимание. Тени будто
плясали, подобно тому, как вокруг костра танцуют какие-то зловещие
шаманы древних поверий. У Лили по спине пробежали мурашки. В
полнейшей и внезапно наступившей тишине она поёжилась, чувствуя,
как воздух в помещении наэлектризовывается, поднимая торчком
волоски на руках. Что-то необъяснимое, похожее на панический
тотальный страх, сковало её движения. Муська жалобно мяукнула.
Потолок светился каким-то матовым светом, пробиваясь зыбкими лучами
сквозь стыки обшивки, создавая иллюзию пляшущих теней. По-прежнему
находясь в некоем подобии внезапно нахлынувшей тревоги, девушка
бессознательно проводила взглядом мелькнувшую под потолком
змеевидную молнию, сотнями зигзагов пробежавшую по стенам. Вспышка
света чуть не ослепила её, заставив вскрикнуть от неожиданности.
Муся кинулась под тележку с чаном, едва не сделав под собой лужу от
страха.
- Эй! – крикнула с хрипом Лиля. –
Кто-нибудь! Есть кто на палубе?
В ответ была полнейшая тишина.
Только сейчас она заметила, что корабль не издаёт абсолютно никаких
звуков: ни внутренних, ни внешних. Не было слышно знакомого гула
мощных двигателей. Не доносилось грохота ломающихся под днищем
льдин, который присутствовал все эти дни, сопровождая экипаж с утра
до вечера в течение любых суток, пока их ледокол шёл в сплошных
ледяных полях Арктического региона планеты. Не было слышно
отдалённых переговоров или криков матросов за перегородками.
Молчало даже внутреннее радио, прикреплённое к стене, по которой
сейчас бегали тонкие стрелы зигзагообразных молний. Впадая в
истерику, что её может прошить разряд электрической дуги, девушка
медленно стала оседать на пол, хватаясь за поручни тележки. Ещё
секунда, и чан с горячим обедом повалился бы вместе с ней,
выплёскиваясь на пол кают-компании. Именно в этот момент в проёме
дверей показалась голова Валентина-радиста. Увидев, что девушка
теряет сознание, он одним махом ворвался внутрь, перемахнул через
тележку, подхватил Лилю и прижал к себе, ещё не понимая, отчего у
той приключился столь неожиданный обморок.