Казалось, застыл сам воздух.
Воцарилась тишина. Только крик чаек, да всплески воды за бортом
слышались в этом звенящем безмолвии.
Академик Рябышев протёр очки, уныло
обвёл всех взглядом, поник ещё больше, и с расстановкой, будто
глотая слова, ответил:
- Не знаю, друг мой. НЕ ЗНА-Ю.
Свечение давно прекратилось. Все
смотрели на Степана Михайловича с какой-то затаённой надеждой.
Судно по-прежнему не подавало никаких признаков жизни.
Вдруг что-то изменилось в окружающем
пространстве.
Что-то едва зыбкое и эфемерное,
похожее на прозрачную вуаль, внезапно накрыло весь корабль,
впитывая в себя огромный ледокол, словно губка воду. Поглощая судно
целиком с оставшимся экипажем, эта эфемерная субстанция, возникшая
из потустороннего измерения, обволокла их каким-то бесформенным
коконом, растворила в себе и исчезла прочь, оставив в реальной
природе Арктики едва заметный след. След этот, оставшийся после
прохождения атомохода по ледяным полям моря Лаптевых, тянулся от
побережья Новосибирских островов по направлению к котловине
Амундсена, так и не достигнув её из-за неудавшегося эксперимента.
Но и этот след крошащихся под ледоколом льдин вскоре замёрз,
покрылся льдом и растворился в унылом пейзаже сплошной белой
пустыни.
Атомоход Северной дислокации отдела
метеорологии, приписанный к порту Тикси, исчез бесследно. Вместе с
исчезнувшим прозрачным коконом в небе полярной Арктики промелькнула
непонятная тень с перепончатыми треугольными крыльями и непомерно
длинным клювом. Тень тотчас растворилась вслед за эфемерной вуалью
чужеродного пространства.
Это был птеродактиль.
А между тем, в совершенно ином
измерении…
1976 год.
Море Лаптевых близ Новосибирских
островов.
10 часов 03 минуты по местному
часовому поясу.
Кабина вертолёта Северной
дислокации отдела метеорологии.
Свистел и выл весь воздух целиком.
Турбулентные потоки вихрями закручивались в спирали от бешено
вращающихся несущих винтов, создавая иллюзию циклопической воронки.
Мощный корпус вертолёта «Ми-6», казалось, вспарывал собой
пространство, разделяя его на две части. В кабине пилотов было
душно, а снаружи на иллюминаторах выступили испарения мёрзлого
конденсата. Солнце хоть и било нестерпимо в глаза, но абсолютно не
грело. За бортом было ощутимо холодно. Характерная для этой
местности погода отчего-то с самого утра совершенно изменилась,
повернув циклоны вспять, будто ими руководила какая-то невидимая
гигантская рука.