– А у нас случалось, только
кашей из заболони и спасались, особенно, если лето было холодное,
зима после него суровая, а весна затяжная. Еле-еле до первой зелени
доживали, ребятишки совсем прозрачные от голода ходили. Мать кинет
в чугун горсточку муки, коры натрет да маленький кусочек сала
растопит, вот и вся еда, – жадно вгрызаясь в мясо, пробубнила
Лесана. – Зато по весне отъедались – пальчики с елок собирали,
орляк...
– А отчего голодно так у вас
было? – удивился, поднося ложку ко рту, Тамир.
– Оттого, – ответила Айлиша. –
Ртов в доме много, да и скотина своё просит. Ей неразумной не
объяснишь, что поголодать придется, на воде сидючи.
– Почему же на торгу не
покупали? – изумился парень.
– Эх, Тамир, сразу видно – ты в
городе жил, и то, поди, не знал с какой стороны к козе подходить.
Раз тебя сосед выручит, два, а на третий пошлёт, потому как у
самого брюхо подводить начнет. Да и не принято в деревне торг друг
с другом вести, – Лесана, как дитю неразумному, объясняла Тамиру
истины, знакомые ей с детства. – Мужики наши силки на дичь ставили,
только по ранней весне и дичь костлявая, и не сыщешь её особенно.
Ходящие-то тоже есть хотят. А ежели в окрестностях стая поселится,
вовсе всё зверье распугает. Охотники-то зимой да по ранней весне
глубоко в чащу не ходят – дни короткие, чуть не поспеешь до темна,
самого сожрут.
– Как же вы перебиваетесь? Чем
с колдунами расплачиваетесь? – удивлению собеседника не было
пределов.
– Мой отец на торг в город
возит горшки да миски. Только мало выручает. Купцу с обозом надо
заплатить, чтобы с собой взял, обратно ехать – тоже деньги. В
итоге, что наторговал, из того чуть не половину на «копытные» и
спустил. Остальное – на соль, муку да крупу с горохом. Мы-то только
на огородах кое-чего растим – посреди болот поле не вспашешь, не
засеешь, да и охранное заклятье на поле поставить дорого, нет у нас
таких денег. А сажать, чтобы Ходящие вытоптали, кто же станет? Вот
и получается, сосед у нас бондарь, другой сосед кузнец. Всё, что за
зиму натрудят, к весне везут в город, за дорогу вскладчину платят.
Что останется от выручки, на то и живем, из того и обережникам
платим.
После этого длинного рассказа
Лесана снова принялась жадно хлебать щи.
– А у меня на деревне пеньку
растят, да веревки вьют, – поддержала подругу Айлиша. – И все равно
не сытно у нас.