Времени было 10 утра, как показывали часы на стене, завтрак,
судя по урчанию в животе, я пропустил. Молодой организм бунтовал,
настойчиво требовал подпитки. Мысли роились в голове и не хотели
укладываться в единую картинку — как так-то, почему я не умер, я
точно помню, как взлетел на воздух. Почему оказался в прошлом и за
какие такие заслуги получил тело молодого пацана, у которого
впереди вся жизнь.
Но раз дали — заслужил, значит. Шанс получил, так сказать. А это
ведь мой даже не второй шанс, а третий. Второй был тоже, когда я
чуть не погиб во время боевого столкновения в составе... 131
майкопской бригады. Много-много лет назад. Тоже 90-е, тоже Кавказ.
Выходит, служили мы почти одновременно там, но никакого Владимира
Данилова я признаться не припоминал, хотя далеко не каждого
срочника награждали медалями, а с ребятами из разведроты
приходилось плотно общаться.
Вспомнил, как когда я в этом же 1993 году колебался уходить или
нет из армии. До майора дорос, жалко как-то было службу бросать и
остался, думал хоть что-то изменится — неа, не изменилось... А
сейчас дембельнулся вот срочником. В этой новой жизни, раз уж так
распорядилась судьба, я не собирался больше наступать на старые
грабли. Это же новая жизнь, ведь так?
Вокзал встретил бронзовой статуей Ильича и таблом с
информацией:
«Уважаемые пассажиры!
За лишний вес ручной клади
вы можете заплатить
в 5-ом справочном зале».
Народ роился и толкался, как в муравейник попал. Люди сновали
туда-сюда, будто бесцельно и не понимая зачем. На лицах читалась
уныние — спокойствие и стабильность советского времени исчезла раз
и навсегда. Только у тех кто моложе, наоборот — в их глазах я видел
блеск и азарт. Люди устраивали себе «оазисы», складывая вещи на
коричнево-желтой плитке, и сидели или лежали прямо на них, сжигая
время, которого было навалом. Бросалось в глаза большое количество
бездомных, распластавшихся прямо на полу или на картонке.
Проходящие мимо менты их не трогали. То ли не хотели руки пачкать,
то ли настолько привычной была такая картина.
Я проголодался, поэтому первым делом пошел в вокзальную
столовую. У кассы стояло несколько усатых мужиков, правда не знаю,
что они здесь рассчитывали купить, разве что пообщаться с
миловидной кассиршей в белом халатике. Витрины зияли пустотой,
грустно поблескивая металлическим дном. Я прошел к кассе, увидел
старые деревянные счеты, да тарелку накромсанной большими кусками
любительской колбасы. Жрать было совершенно нечего, а колбаса,
возле которой кружились мухи, доверия не внушала.