— Боюсь, я их потерял.
— Кхм, — вновь нахмурился он и захлопнул книгу, — тогда четыре
тысячи.
Я чуть слюной не подавился от откровенной наглости, но к счастью
для прощелыги отдохнуть на кровати я хотел куда больше, чем
убивать.
— Горячая вода есть?
— В общей душевой на втором этаже, — тут же кивнул хозяин.
— Идет, — согласился и обменял четыре тысячных купюры на
ключ.
— Номер одиннадцать, — дежурно ответил явно повеселевший
прощелыга.
— И все же, эта эмблема кажется мне такой знакомой, — покручивая
ключ в руке невзначай сказал я, — это какой-то аристократический
Род?
— Нет, мы обычная семья простолюдинов, — получив деньги охотнее
пошел на контакт хозяин, — заведение переходило из поколения в
поколение, оставляя свой первозданный вид и вывеску. Может,
когда-то эмблема что-то и значила, но сейчас это просто каракули.
Мой отец хотел их закрасить, но дед его тогда чуть не убил за
это.
— Чуть не убил за каракули? — усмехнулся я, закидывая рюкзак на
спину.
— Сказал, что если ее стереть, то духи предков проклянут нас и
покарают, — пожал плечами бармен, — старый он был, маразм,
наверное.
— Мудрый у тебя был дед, — улыбнулся я.
— Не, отец был прав. Я закрашу это убожество в тот же день, как
появятся деньги, — с брезгливостью в голосе вздохнул хозяин и
поспешно удалился.
Странный какой. Даже имени своего не назвал. С таким сервисом не
удивительно, что его бизнес почти загнулся.
Из этого короткого разговора я понял, что Ордена больше не
существует. По крайней мере, в том виде, в котором я его знал. Хотя
часть служителей, похоже, сумела эвакуироваться из Аргуса.
Что же до меня, то ночлег я нашел, но проблему голодного желудка
это не решило. Поэтому я принял горячий душ, побрился, скинул
барахло в номер и посвежевший спустился.
Черная рваная мантия сильно выделялась, поэтому я скрыл ее от
посторонних глаз, плотно обмотав ей правую руку и надев поверх
рубашку. Оставлять в номере свою единственную ценность желания не
было.
— Горячий душ — это настоящий кайф, — довольно протянул я,
спустившись с лестницы.
Особенно после года скитаний.
В той мертвой пустыне за возможность помыться я был готов отдать
гораздо больше, чем четыре мятых бумажки, называемых деньги.
В прошлой жизни деньги не представляли для меня особенной
ценности, потому что с ними у Паладинов никогда не было проблем. В
Ордене больше всего ценилась личная сила и оплачивалась она так,
что хватило бы на сотню жизней.