– Никак, – буркнула я, глядя прямо
перед собой. Тошнота от заклятия принца то накатывала, то исчезала
вовсе, а Сила и вовсе вела себя странно: то рвалась из груди, то
сворачивалась мягким клубочком. Я была растерянна и оттого зла, не
понимая, что вообще со мной творится.
– Никак? – ехидно повторил принц и
рассмеялся, – да ты еще злее, чем я думал. Почему ты не назовешь
ее?
Потому что не хочу привязываться, вот
почему. Пока у лошадки нет имени, она просто лошадка, такая же, как
тысячи чужих лошадей. А если дам ей имя – назад дороги нет, а
привязанность – это путь к боли и слабости.
В детстве, кажется, это был второй
год жизни у Мизеллы, я подобрала щенка. Он был худой и грязный и
чем-то напоминал меня саму когда-то.
Я привела его домой, напоила молоком
и дала мяса, помыла, причесала и уложила на свою кроватку. И дала
имя.
Кексик. Я была еще ребенком, и мне
казалось, что для такого чудесного щенка это самое подходящее
имя.
Мы сразу подружились. Несколько дней
прошли в счастливых играх с щенком. Мы все делали вместе, даже спал
он со мной на подушке. Мизелла была в очередной поездке, за мной
приглядывал Кроу и ему было все равно на щенка.
А потом все исчезло.
Вернулась Мизелла и наглядно научила
меня, что главное правило темной колдуньи – не иметь
привязанностей. Никогда и никаких.
«Это твое слабое место, – нежно
трепля меня по щеке, сказала она, – и если о нем узнает твой враг,
то, поверь, дитя, он ударит по нему сильнее всего».
А потом она показала, как
именно может ударить враг по самому слабому и дорогому…
Кексика не стало. А на нашей каминной
полке появилась новая статуэтка собачки. Но вскоре ее унес Кроу на
рынок и кому-то отдал за бесценок.
Больше питомцев у меня не было.
Никому не давала я имен, даже этой лошадке.
Я выучила урок и навсегда усвоила
его. Но рассказывать о нем принцу я не собиралась.
– Не хочу и все, – ответила я и
прикусила губу. Отчего-то именно сегодня, именно сейчас мне стало
грустно при воспоминании о щенке.
Отчего?
Я не знала. Последние дни со мной
творилось что-то невообразимое.
Принц смерил меня долгим взглядом,
прищурился и улыбнулся.
– Злость, – ответил он, – ты злая,
как и я. Но не бессердечная.
В глубине его глаз вспыхнуло и
погасло что-то, неуловимо похожее то ли на боль, то ли на тоску.
Эриан резко развернулся и взглянул на принцесс и слуг.