Думала и чесала, и мысли почему-то с иппотерапии сбивались на
другое, не совсем, наверное, приличное. С другой стороны, что может
быть неприличного в размышлениях о ксеноанатомии? Судя по
спокойному отношению кентавра, едало никак с системой размножения
не связано. Обычно это всё-таки вещь сакральная, кому попало не
показывают. Что ж, тогда, если предположить, что единственная
прикрытая часть тела — место соединения с лошадиным туловищем,
значит, в этом он скорее человек, чем конь. И тут как ошпарило:
малиновая шёлковая кисть и два золотых кольца приобретали смысл. У
нас тоже аристократия, бывало, добро своё скрывала тканью, но
статус подчеркивала выпирающими вызолоченными гульфиками… мешочки
ещё с песком подкладывали, да… жаль, никого из сородичей его нет,
было бы любопытно сравнить.
Опять же — они ж не всегда кожу и металлы обрабатывать могли? И
как же тогда? Эта вещь, если она там болтается, слишком уж
доступна. Копыта, конечно, да, но всё-таки… и как же они выжили
тогда? Нет, всё-таки бред. Размножаться они могут как угодно. Это
не люди и не мифологические кентавры. Это инопланетяне. Там какой
угодно цикл может быть, вплоть до откладывания икры. И не спросишь
ведь. А если б и могла — не спросила бы. Смущаюсь красотой своего
спутника и очеловечиваю его больше, чем, наверное, стоит. Ну и
пусть. Я не учёный, а случайная залётная туристка. Паломница, как и
он. Так что будем проникаться великолепием сущего. Всё равно
деваться некуда.
***
Дальнейший наш путь чем-то напоминал путешествие кота в сапогах.
В том плане, что миновали мы рощи и открылись холмы бескрайние,
сплошь засеянные чем-то культурным. Почти чёрные поля с едва
проклёвывающимися ростками — это были яровые. Жёсткая темно-зелёная
щётка дружно взошедшего «килея» какого-то — тоже зерно, но другое,
его под зиму сеяли, оно раньше вырастало. Всё это неспешно идущий
принц рассказывал, не забывая упоминать, что поля окрест
принадлежат батюшке. Как там: «Кому принадлежат эти поля? — Маркизу
Карабасу, сеньор!»
Батюшка Шийяна был карабас хоть куда, и мы сейчас на границе его
владений находились. Я припомнила карты — да, здоровенный кусок
зелени это как раз и было княжество, на карте называвшееся Крийян.
А я села на жёлтом закрайке. И, судя по картам, как я их помнила,
мы от гор удалялись. Раздражаясь своей немотой, попыталась
показать, что мне туда надо. Шийян не особо понял, кажется. Ласково
сообщил, что нельзя паломничество прерывать, и мы движемся к
Священным горам, к храму Небесного Коня. Это судьба, ей не надо
перечить. Я только зубом поцыкала недовольно. Кабы я говорить
могла, попыталась бы пропихнуть мысль, что весьма богоугодно
попавшего в беду путника проводить к своим, но пантомима
значительно ухудшала мои возможности. Что поделаешь — даже если не
успею я в срок вернуться, радость, что вообще вернусь.