У людей случаются разочарования; бывает, нащупал в человеке что-то, что приводит в синхронное движение и тебя, а «вошел в него по шейку», а там склизко и мокро. Все мы произносили фразу: «Я разочаровался».
Недалеко от дома моего дедушки на небольшом лугу росли цветы невероятной красоты. Оставаясь один дома, я выглядывал в окно и с музыкальным упоением восхищался их божественной красотой, иногда срисовывал их для домашнего задания по изобразительному искусству, а при выгуливании любимого пса разглядывал и нюхал их. Эта ежедневная свободная красота была мне доступна. Волшебный луг и прикрепленные к нему эмоции, чувства и ощущения жили, множились, обрастали своей тонкой оболочкой какого-то непонятного настоящего естества, а в холодные грустные деньки мысли о моем луге оживляли и раскрашивали мою внутреннюю раскраску… Мощный, яркий, живой источник чудесной силы… Однажды я сорвал все цветы, живущие на этом лугу. Первые несколько минут эйфории сменились разрывающимся скорбным криком – что-то погибло в тот день. Цветы погибли тоже. Через какое-то время на этом самом лугу выросли другие цветы. Но они вызывали во мне только пустоту и разочарование, словно кто-то лопатой разгрузил меня, как грузовой вагон. «Я разочаровался». Любопытно, что каждый новый вырванный с годами цветок с этого луга не облагался свежей эмоцией и обдувающим чувством, каждый сорванный цветок укреплял мое разочарование, превращающееся в один продолжительный тихий вой. На том месте сейчас мусорная свалка. Зачастую в такую свалку мы можем превращать свою жизнь.
Многие люди, в которых я «проходил по шейку», к сожалению, сорваны мной, а связи между нами болеют хронической ангиной, от которой не умирают, но от которой и жизни здоровой нет. Это не просто акт прекращения общения, смены интересов и следование по разным жизненным указателям; это потеря безумно интересной недочитанной книги, брошенной из-за одного или нескольких, скажем, неудачно написанных абзацев, предубеждений или невозможности смены языка повествования.
Будучи ребенком, я чувствовал себя очень тоскливо, когда уходили гости. И со временем, чтобы удлинять свои истории с людьми, я рвался «проходить по шейку» в человека с кристально искренними добрыми намерениями; фраза Данте «благими намерениями вымощена дорога в ад» заиграла особыми красками спустя некоторое время. А эта девушка из компании – одна из тех, с кем я смог принять в себе эту загадочную расстановку мест, – удивительно, что от этого она, словно те несорванные цветы, ожила во мне палитрой еще невиданных мне светлых красок. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии», – подсказывает С. Есенин. Думаю, что можно любить, не вторгаясь, не привязывая, не обладая, не называя предмет любви. Разные люди – разные связи, и чем глубже мы вторгаемся во внутренние владения другого человека, тем более неподъемными становятся эти связи (картина «Бурлаки на Волге»). Здесь то место текста, когда не хочется употреблять слова, они теряют свою силу и блеск. Когда что-то называешь, растрачивается какая-то неведомая энергия…