Фаза с минуту буравил взглядом проводника, затем тяжко выдохнул,
пуская дым носом, сказал:
- Лады. Берем Сверчка.
- И вот еще что, - продолжал «грузить» Товаруга, - знаешь, зачем
идем?
- Ничего я не знаю, не положено. Понял?
- Понял. Только не показалось тебе, что эти два архаровца, -
сталкер качнул подбородков на дверь террасы, за которой у стены под
окнами лежали покойники, - неспроста здесь. С чего это они вдруг
решили напасть? Мы ничего плохого им не сделали. Бабку на кой
зарезали?
- Не показалось, - обозлился сержант на «дюже умного», -
возможно, перепутали нас с кем-то. Может, за ними спецназ или
военные гнались за какие-то грехи. Форма у нас похожая, знаешь ли.
Сверчок говорил, что ухарь нервничал, постоянно озирался. А бабка…,
возможно, о чем-то догадалась или вякать начала. Они уже не
расскажут, - сержант кивнул на террасную дверь, - а так только
догадываться можем, да версии всякие строить.
- М-да, - Товаруга сделал последнюю затяжку, затоптал бычок, -
айда в дом, надо поспать, утро вечера - сам знаешь.
- Это точно, - Фаза затушил окурок, поднялся на крыльцо.
- Чего хромаешь? - поинтересовался Товаруга.
- Намял.
- Фельдшера своего спроси чего накапать.
- Спрошу, - пообещал Фаза, но так и не удосужился. Прежде чем
отойти «на боковую», разыскал в темной комнате лежащего на полу
рядом с кроватью покойницы Сверчка. Неподвижно на спине,
вытянувшись в струнку, прижимая раскрытые ладони к бедрам, не
моргая, парень смотрел в потолок и если бы не шевелящиеся в молитве
губы, сам напоминал бы мертвеца. В первое мгновение Фаза опешил,
затем откашлялся и попросил парня подойти. В трех словах сказал,
что передумал, что его знание местности, пожалуй, пригодится.
Сказал, чтобы готовился, уходят утром.
- На что зыришь? - промаргиваясьсо сна, скрипучим голосом
спрашивал Седой у Пижона, который неподвижно смотрел через окно на
что-то в саду. Блатарь должен был сменить салагу, но не спешил,
ждал, когда закипит на печи чайник. Он стоял рядом с караульным и с
его ракурса таращился на заросший сад, в центре которого виднелись
картоыельные грядки. Чуть в стороне и ближе к дому высились два
бугорка с крестами, с букетиками засохших цветов под ними.
- Там, - прошептал Пижон, не моргая и не отводя глаз.
Блатарь сузил веки, подался вперед, пристальнее вгляделся в
накренившийся деревянный забор, густо оплетенный вьюном, в
краколястые, словно изломанные яблони, в штабель горелого кирпича,
в ржавую вросшую в землю тачку, в куст смородины, в остов
велосипеда и ничего заслуживающего внимания не заметил - все мертво
и неподвижно.