- Я нашел ее!
Крикнул кому-то мой истязатель, продолжая тащить меня, упирающуюся, вверх по склону, не давая шанса встать на ноги.
Конечно, я понимала, что найти меня им не составит труда, зная эту местность, как свои пять пальцев, запросто ориентируясь. Они здесь дома. Смешно было надеяться на обратное, ведь спускаясь сюда, к ручью, я оставила после себя явные следы, сминая кусты, хватаясь за ветки, ломая их, как медведь, прошедший по дикому малиннику.
Я получила кусок своей призрачной свободы, насладилась ею, прочувствовав каждую секунду и сохранив ее в памяти. На этом, видимо, все…
Затащив меня в ограду, рывком, с брезгливостью, отбросил в сторону хозяйственной постройки.
Я подняла голову, и, откинув с лица мешавшие волосы, окинула собравшихся вокруг меня мужчин пренебрежительным взглядом.
Растрепанная, в порванном платье, с голыми ногами, сбитыми в кровь, сплошь покрытая ссадинами и кровоточащими царапинами, я открыто, без страха смотрела в их изумленные лица и была счастлива от увиденного.
Они боялись меня! Не решаясь подходить к бесноватой сумасшедшей…
Понимая, что наказание за побег неизбежно, я озиралась по сторонам, ища глазами своего палача, пока взглядом не наткнулась на стоящую на коленях, привязанную к столбу коновязи, поникшую женскую фигурку.
Увидела и обмерла от мгновенного узнавания… Халима…
Понимала, что из-за меня, поэтому подползла к той на коленях и, с благодарностью, уткнулась лбом в ее плечо, впервые прикоснувшись к ней. Видела разодранную кнутом спину, вырванные куски плоти, длинными лентами, оставленные раны, которые навсегда останутся с ней, на ней, страшными непроходящими рубцами.
Слезы сами собой покатились из глаз, одна за одной, горечью выливаясь, омывая поступок совершенно чужой, бесправной, бессловесной женщины, понесшей за меня суровое, явно, не заслуженное, жестокое наказание.
И я плакала…
Тихо плакала, сидя рядом, склонив к ней голову, вымаливая у нее прощение…
Теперь понятно, что меня ждет!
Этот глоток свободы будет стоить мне очень дорого. Они не заберут мою жизнь, но навсегда оставят в памяти, шрамами, напоминание о моем поступке…
Теперь никогда не забудет свой проступок и бедная Халима.
Шок от увиденного не проходил. Я не могла поверить, что женщину могут забить до полусмерти, бездоказательно, самостоятельно осудив, вынеся, той, жестокий, не подлежащий обсуждению, и оправданию приговор!