Бедняжка Щербакова явно чувствовала себя здесь лишней. Словно ее
милое голубое платье стало слишком простым для этих хором.
— Ах, наши скромные покои вам приглянулись? — с лукавой усмешкой
поинтересовалась Мила. — Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома.
Вон там садитесь, это самые дальние кресла для гостей.
Дочь князя Пушкина явно наслаждалась реакцией девушек и не
упускала случая их подколоть. Особенно ее забавляла заносчивость
Насти.
— А что это за шар такой необычный? — тут же поинтересовалась
Демидова, стремясь скрыть смущение.
— Это? Да так, безделушка, — отмахнулась Мила. — Папина прихоть,
говорит, успокаивает.
И девушки продолжили диалог, переполненный пассивной агрессией.
Настя изо всех сил старалась не показать своего восхищения чужим
богатством. А Мила пыталась поймать её на неловкой фразе.
Лыков на ужине так и не появился. Видимо, продолжал свое
путешествие вокруг света.
Мы расселись за огромным столом, накрытым белоснежной скатертью.
Слуги стали приносить изысканные блюда на серебряных подносах.
Первым подали суп из трюфелей с взбитыми сливками. Его ароматный
пар щекотал ноздри. Затем появилась жареная фазанятина в соусе из
красного вина с гарниром из овощей.
Князь Пушкин любезно беседовал со мной о том о сем. Узнав, что я
потерял память после пробуждения силы рода, он стал рассказывать о
моем отце:
— Ах да, князь Долгоруков-старший! Мы с ним были приятелями в
молодости. Он увлекался охотой и конным спортом, а я поэзией и
философией. Он совершенно не уважал Байрона, представляете? Находил
его посредственным. Мы дажу пару раз на дуэли из-за этого
стрелялись, а потом в больнице на соседних кроватях лежали с
пулевыми средней тяжести. И гоготали друг над другом, ха-ха!
— Пули дружбе не помеха?
— Именно!
Воспоминания о прошлом очень увлекли Пушкина. Князь сидел во
главе стола, а я по правую руку от него. Пока мы разговаривали,
Мила и Настя, сидевшие слева от князя, вели тихую, но ожесточенную
схватку за последнюю пироженку с клубникой. На пироженке был
красивый кремовый узор в форме топора. Княжны напряженно сопели и
старались действовать незаметно, чтобы не привлекать внимание
Пушкина.
Настя пыталась наколоть пирожное на вилку, но Мила подставляла
под зубчики тарелку. Тогда Демидова резко дернула блюдо на себя,
едва не опрокинув стоящую рядом хрустальную вазу.