…Когда скрывавшиеся под снегом воины рванулись в атаку, Ласка
растерялась. Лишь несколько мгновений спустя, заслышав резкие
шлепки самострелов и опасно-близкое вжиканье дротиков, она вскинула
к плечу приклад, ловя в прорезь прицела тёмный силуэт. Нападавших
следовало подпустить как можно ближе. В буран не так-то легко
выцелить подвижную мишень; но нервы не выдержали, и Ласка потянула
спуск раньше, чем надо. Воин, в которого она метила, бежал, как ни
в чём не бывало – впрочем, недолго: кто-то из казаков оказался
более хладнокровным и срезал его почти в упор. Стиснув зубы,
девушка щелкнула рычагом затвора, вложила новый патрон… На этот раз
выстрел был точен, она попала туда, куда и целилась: в голову.
Инородец споткнулся на всём бегу и рухнул в сугроб. «Снегом слепит,
черт, своих бы не задеть… Подпускать разве вплотную, шагов на
дюжину…» Щелкает затвор. Вокруг – безостановочные хлопки выстрелов,
словно пастухи кнутами играют: бац! бац! В арьергарде кто-то
кричит, громко и хрипло, там что-то непонятное, мельтешение тел,
звенит железо… Сошлись в рукопашную? Похоже… В снежной круговерти
справа вдруг проступило тёмное пятно. Запряженные ездовыми собаками
нарты лихо развернулись, каюр выпрямился во весь рост, взмахнул
рукой. Ласка рывком перевела ствол. Что-то стремительно летело
сквозь метель прямо ей в лицо. Выстрелить она всё-таки успела и
даже попала: фигура на санях согнулась пополам, но в тот же миг
широкая кожаная петля аркана упала на плечи, тисками сдавила
грудь.
Мощный рывок вырвал девушку из строя, словно больной зуб из
десны. Каким-то чудом Ласка умудрилась не выпустить из рук
винтовку, но толку от неё было чуть: локти прижало к бокам будто
стальным обручем. Упряжка рванула с места. Снег, такой мягкий и
пушистый, вдруг обернулся наждаком, злорадно шкрябнул по лицу,
набился за ворот… Шум и гвалт схватки стремительно удалялись:
собачки бежали резво. Воин народа снегов короткими рывками
подтягивал аркан к саням. Плоское узкоглазое лицо его оказалось
неожиданно тёмным, загорелым. Лоснящуюся кожу усеивали крупные
капли пота. Девушка бешено извивалась, стремясь вырваться из
объятий сыромятной петли, но аркан держал крепко.
– Гыт… Нырулк'ин… – прохрипел поймавший её; в уголке рта
выступила кровь.
Перед глазами замаячили круги: аркан давил на грудь с такой
силой, что дышать сделалось совсем невозможно… «Ну уж нет!» – Ласка
яростно рванулась вверх из затягивающего её багрового омута…
Напрасный труд – сознание уходило, уплывало куда-то. Девушка ещё
чувствовала, как её затаскивают в сани, а потом всё исчезло.