Обзорная палуба представляла собой узкую полосу настила,
тянущуюся вдоль корпуса гондолы. От пустоты за бортом отделяли лишь
тонкие перила ограждения. Здесь шум пропеллеров был громче – словно
они стояли рядом с ульем, полным рассерженных пчёл. Впрочем,
разговаривать это не мешало.
– Давай сразу поставим всё на свои места, – заявил Озорник. –
Мне бы не хотелось, чтобы ты смотрела на меня, как на
предателя.
– А как ещё мне на тебя смотреть!? – вскинулась девушка.
– Знаешь, я считал тебя умнее. Мы оказались в плену у
неприятеля, и нет никаких разумных причин осложнять себе жизнь!
– Это для меня они – враги! А вот для тебя – не знаю кто! –
раскрасневшаяся от злости Ласка сердито уставилась на Озорника. Тот
ответил ей спокойным взглядом.
– Для меня тоже. И в куда большей степени, чем ты думаешь.
– Да неужто?!
– Именно так. Скажи-ка, ты понимаешь, кто именно напал на ваше
Атаманство?
– Орда, кто же ещё! Ну… При подстрекательстве Империи, – тоном
ниже добавила девушка, поскольку Озорник продолжал выжидающе
смотреть на неё.
– Значит, при подстрекательстве… Что ж, уже лучше, но ты всё ещё
далека от истины. Татарам, по большому счету, эта война была ни к
чему. Слишком высока цена победы – а выгоды при ближайшем
рассмотрении теряют изрядную долю своей привлекательности. Уверяю
тебя, это был долгий, кропотливый и целенаправленный труд – убедить
хана и нойонов Орды…
– Откуда ты всё это знаешь? – Ласка невольно заинтересовалась
словами Озорника.
– Потому что я очень хорошо разбираюсь, что и как работает. И не
только в плане механизмов. Но если ты думаешь, будто во всём
виновата Империя, ты снова ошибаешься.
– Как это? – удивилась девушка. – Ты же сам только что объяснил
мне…
– Если некто ударил тебя дубинкой – виновата ли дубинка в том,
что тебе больно, а? Так вот, Британская Империя – это очень большая
и очень эффективная дубинка…
– В руках Императрицы Виктории?
Озорник пренебрежительно отмахнулся.
– Нет, императрица – фигура номинальная… Ну, почти номинальная.
Кукла в богатом платье, выставленная напоказ. Те, кто на самом деле
правит миром, очень не любят публичности.
– Ну, и кто они? Альбионская аристократия?
– Ты всё ещё не понимаешь… У них нет ни родины, ни национальной
принадлежности; они разбросаны по всему миру… Ну, чуть больше, чем
где-то ещё, их в маленькой Швейцарии, вдали от всяческих войн и
катаклизмов.