Мирра встала. На
глазах девушки блестели слёзы.
-- Ноги буду мыть, --
твердо произнесла она. Взгляд её прояснился: взгляд истинно
верующей, обращенный на Мать Шриджу, божество удачи. -- Ноги тебе
буду мыть и воду пить. Если сделаешь, как сказал, я на тебя
молиться стану.
-- Вина! -- заорал
Боров. -- Еще вина! И водки.
Никогда он не был так
счастлив, как сейчас.
I
Чайтра
Вызов настиг Бхимасену
в самый неподходящий момент.
Утонув в вытертом
бархате любимого кресла, генерал запустил на визоре спортивный
канал и отключился от презренного тварного мира столь качественно,
что иным йогинам стоило бы поучиться у него медитации. В правой
руке -- бокал кокосового бренди двенадцатилетней выдержки. В левой
-- ароматная сигара «Гуркха». Курил генерал редко, но в сигарах
толк знал.
Сизыми облаками дым
уплывал к вентиляционным решёткам.
Ойкумена --
растревоженное осиное гнездо. Чайтра -- котёл, булькающий на огне.
Космос -- театр военных действий. Карусель боевых флотов:
Брамайнское Содружество, Ларгитас, Великая Помпилия. Секретариат
Совета Безопасности Лиги -- помойная яма. Как из каскадного
излучателя, в секретариат СБЛ всаживались официальные заявления и
ноты протеста, одно за другим. Тучи сгущались, недвусмысленно
громыхая. Разряды молний сверкали всё ближе...
Но какое значение это
имело в данный момент?
Сегодня транслировался
финал планетарного чемпионата по Калари-паятту. Ярый поклонник
древнего боевого искусства, генерал не собирался его пропускать.
Пусть хоть вся Ойкумена накроется чёрным тазом или медной дырой! --
так говорил его восьмилетний внук, путая эпитеты. В юности
Бхимасена увлекался Калари-паятту, но увы -- служба, годы, семья,
дела... Он до сих пор втайне стыдился, что забросил тренировки -- и
рьяно болел за молодых спортсменов, словно пытался компенсировать
этим собственную измену истинно брамайнскому единоборству.
Двое жилистых бойцов в
набедренных повязках -- киноварь против малахита -- уже вышли на
утоптанную арену храма Калари. Они начали сходиться, когда сквозь
восторг зрителей и пафос комментатора до генерала, словно из иной
вселенной, долетел голос жены:
-- Рама, тебя
вызывают!