- Скоро подъедут остальные, - Гец уселся рядом, но Макс даже не
повел бровью, словно ему было всё равно. Впрочем, так оно и
было.
Просидев в молчании минут десять, Миша не выдержал, начал
говорить с напарником, пытаясь вывести его из этого состояния.
- Давно вы это... расстались?
- Полтора года. Сразу после того как меня из команды вышибли.
Сказала, что ей с неудачником не по пути, – он горько усмехнулся. -
Знаешь, мы ведь с четырнадцати лет были вместе. Десять лет. А тут
собрала вещи и ушла, как будто я ей никто. Даже с того дня
по-человечески поговорить нам не удалось, всё урывками, да
полукриками, - и поглядев в глаза Мише, неожиданно завыл: – Миш, за
что они так? За что?! За что?!
Ставропольский край. Станица Вольная. 13 августа 2006
года. Воскресенье. 15:35
- Артёма арестовали, - сообщил Миша, появившись на пороге.
Максим лишь скользнул по нему стеклянным взглядом, погрузившись в
себя, он явно не понимал смысла сказанного. – Эко тебя, братец,
раскосячило. Может, водки дерябнем?
- Нет, не хочу, - Макс отрицательно махнул головой.
- Не ломайся, никто и слова не скажет. Вон Палыч вообще без ста
грамм дежурным не садится.
- Я вчера уже напился, вдоволь, по горло! - губы его сжались,
захрустели костяшки на стиснутых кулаках. - А пока я веселился, её
убивали. Понимаешь, убивали!
Миша подхватил старый, еще советский стул, и поставил его рядом
с напарником.
- Ты это брось. Ничего ты сделать не мог. НИ-ЧЕ-ГО. И незачем
себя корить. Только изнутри душу изведешь, одни глаза да кожа
останутся, - Гец ухватил своей лапищей товарища за плечо и
встряхнул. – Поверь, я на такое уже в Чечне насмотрелся, и знаю, о
чем говорю. Думаешь, мне дурные мысли в башку не лезли, когда моего
друга в самоволе на базаре, словно барана, зарезали, а его голову
нам потом в расположение подкинули? Или когда при зачистке села
другой друг на лягухе подорвался? Но умерших не вернешь. Всё, что
мы можем сделать - это не потерять живых.
- Ты не понимаешь. Она была для меня всем!
- Всё я понимаю, - в голосе Геца зазвенел металл. – Кончай себя
жалеть, разнесчастный ты наш! Тебе двадцать пять, и у тебя вся
жизнь впереди, а от твоих соплей лучше не будет никому, в том числе
и Свете. Яйца в кулак сожми и продолжи жить дальше. Кстати, её
убийцу взяли, уже вроде дает показания.