В
горле застрял сухой ком. Я закашлялась.
–
Мне надо вернуться в свою комнату. Там… моя одежда, мои цветочки,
деньги, книги.
–
Несса, об этом не может быть и речи. Нас тут же поймают.
Аксель распахнула окно. В лицо ударил
вечерний морозный ветер, растрепал волосы. По спине пополз озноб.
– Ты
собираешься прыгать?
– Не
я, а мы. И не бойся. Всего-то второй этаж. К тому же, я проверила,
горничные оставляют под окнами мусорные мешки.
Взяв
за руку, она подвела меня окну и заставила выглянуть наружу. Там
действительно находилась внушительная черная куча, вонь от которой
распространялся по всей освещенной газовыми фонарями улице.
– Но
куда мы пойдем? Без единой монеты, без теплых вещей. Аксель, это
безумие.
–
Отправимся в Ирлин.
– В
Сокрию? К магам? – опешила я.
Она
кивнула.
– У
меня в империи… дальняя родня.
Снаружи раздался шум. Тяжелый топот сапог.
Чьи-то приглушенные голоса.
Факел в руке подруги покачнулся. Я едва
успела отпрянуть.
–
Прошу, перестань им так размахивать. Ты можешь ненароком что-нибудь
поджечь.
Она
усмехнулась.
– А
для чего, думаешь, я его взяла? – размахнувшись, Аксель бросила его
себе за спину, угодив в закрытую дверь. Дерево в секунду занялось.
Повалил черный дым. – Торопись!
Отступать было больше некуда. Я залезла на
деревянный подоконник, покачнулась, зажмурилась и полетела вниз.
Приземление вышло мягким. Меня отпружинило от
мешков и, пролетев по дуге, я угодила в ближайший сугроб. Аксель
прыгнула следом.
Разбушевавшееся пламя, словно яростный кулак,
вырвалось из открытого окна. В доме раздались крики. Я, словно
завороженная, продолжала лежать на снегу, чувствуя, как в тело
быстро проникает холод.
Моя
тихая и размеренная жизнь в сельском пансионе для девочек, где я
провела пятнадцать лет, после смерти бабушки – сначала училась,
затем работала травницей – к такому меня не готовила.
Какого черта я решила променять ее на «теплое
местечко» в столице? Заскучала. Захотелось разнообразия. Госпожа
Лукреция была очень недовольна моим поспешным увольнением и быстро
нашла замену. А значит, обратного пути нет.
До
границы с Сокрией, в лучшем случае, дня четыре пешего ходу. И не по
зеленой равнине, а через зимний лес. Если мы не умрем от
переохлаждения, нас сожрут волки.
–
Поднимайся, – зашипела Аксель, хватая меня за ворот рубахи. – Нашла
время разлеживаться.