Немец зыркнул на меня недобрым взглядом. Взгляд, впрочем,
недобрым был только пару мгновений. Потом смягчился. А улыбка и
вовсе все это время не сходила с его правильных черт лица.
— О, — начал он, глядя уже на меня, — прошу прощения. Мое имя —
Клаус. Клаус Рихтер. Очень приятно поснакомиться.
Немец протянул руку сначала мне, потом и Маше. Пожимая Машину
маленькую кисть, он разулыбался еще сильнее. Дружелюбно
засмеялся.
— Хорошо говоришь по-русски, Клаус, — сказал я, — где учился?
Или жил у нас? В союзе?
— О! Ну что фы, что фы, — улыбнулся Рихтер, однако сделал он это
одними губами. Взгляд его светло-голубых глаз потяжелел, упершись в
меня, — фы преувеличиваете.
— Совсем нет, — ответил я.
— Ну что же, — он перевел взгляд свой на Машу, и тот немедленно
помягчел, — благодарю за такую лестную оценку. Meine mutter, —
перешел он на немецкий, — фо фремена фойны была... Как это
по-русски? Оstarbeiter.
— Так и будет, — ответил я, — остарбайтер. Значит, была твоя
мама остарбайтером.
— Та, — кивнул он, вновь наградив меня холодноватым взглядом, —
а папа… Эм… Deutscher Ingenieur.
— Инженер.
— Та! Та! Иншенер! — Он заулыбался Маше, — и, поэтому, русский ф
моей семья немного фторой язык.
Маша же смотрела на него с настороженностью. И хотя в разговоре
немец ловил Машины взгляды, она тщательно прятала от него глаза,
держалась ко мне поближе.
— И какой же у тебя вопрос, — сложил я руки на груди, — товарищ
Рихтер?
— Ну, по прафде скасать, — ответил он, — фопрос у меня польше к
фам, fräulein.
С этими словами он снова заулыбался Маше.
— Ну тогда не тяните, пожалуйста, — немного раздраженно ответила
она, — какой у вас вопрос? Мне уже на работу надо. Тороплюсь.
— О! Я не садершу фас надолго! Просто у меня… Как это скасать? —
Рихтер тронул висок и скривался, — голофа.
— Болит голова? Таблетку дать? — Маша нахмурилась, сдвинула
красивые свои бровки к ровному носику.
— Та! Та! Ja! — кивнул он, — полит голофа!
— Так, — сказала строго Маша и стала рыться в своей аптечке.
Немец же глянул на меня. Улыбка его немного померкла и
превратилась во что-то вроде неприятной гримасы.
— Вот вам две таблетки аскофена, — Маша извлекала из аптечки
красненькую пачку, достала таблетки, — у вас есть запить?
— Что? — Улыбнулся ей немец, принимая пилюли, — что ест?
— Вода. Запить. — Отрывисто сказал я.