— А я и не знал, — сказал я, разглядывая томик Шолохова про
Поднятую целину, — что ты так читать любишь.
— Люблю, — почему-то смутилась Маша, — тут у меня книги больше
по медицине. Но и художественная литература мне тоже нравится.
— А ты чего застеснялась-то? — Я улыбнулся.
— Бабушка говорит мне, — опустила она взгляд, — что мужики от
таких, как я, шибко умных, убегают. Что не любят, когда бабы очень
уж умничают.
— Вот как, — я ухмыльнулся, сложил руки на груди.
Маша повременила что-то говорить. Скромно села на кровать.
Вздохнула.
— Я ее, конечно, ругаю, — сказала она наконец, — говорю, мол,
глупости все это, что она говорит. А у самой тревожно на душе.
— Боишься, что и я от тебя убегу? — Тут уж я не сдержал смеха, —
глупости все это.
— А как же? — Сказала она, — конечно, боюсь. Ты вон, какой деловой.
Ходишь, смотришь так, будто ежели что не по-твоему, так сразу вон
из сердца, и вся недолга.
Я ничего не отвтеил. Только улыбнулся Маше. Когда подсел я рядом,
быстро почувствовал тепло ее бедро. Глянули мы друг на друга, и
смущение с Машкиного лица, как смахнуло. Сделалось оно серьезным, а
взгляд внимательным.
Я потянулся к Маше. Тронул ее спину, такую же горячую. Привлек
девушку к себе. Когда подалась она в мою сторону, обнял я ее и
второй рукою. От этого сорвался с губ ее жаркий стон. И так
захотелось мне в этот момент ее поцеловать, что я и не подумал
сдерживаться. Прижал Машку к себе, и слились мы в поцелуе.
Заерзали мои руки по ее крепкому женскому телу. Разогрелись от
нее в душе жара. В нос снова ударил тот чудесный Машин запах,
вскружил голову круче любой водки.
Не успели мы опомнится, как упали на подушку.
— А ежели… бабушка… придет… — оторвавшись от моих губ, тяжело
дыша проговорила Маша, но потом тут же снова утонула в новом
поцелуе.
Если придет, там уж разберемся. А сейчас не до этого нам. Не
стал я Маше по этому поводу ничего говорить. И судя по тому, как
жарко она подо мной распалилась, и сама Маша все понимала. И самой
ей было совершено не до этого.
— Повязку мы тебе так и не поменяли, — сказала Маша, положив
голову на мое плечо.
— Да и черт с ней.
Когда все закончилось, лежали мы на Машкиной узенькой кровати,
крепко-крепко прижавшись друг к другу.
— Да как же это черт? — Маша, обнаженная, бросилась, было
вставать, чтобы взять свою аптечку, — вдруг пойдет заражение!