— Стой, — не дал я ей встать, придержав рукою, которой обнимал,
— полежим.
Она подчинилась. Легла, забросила ногу мне на бедро. Так мы и
молчали. За окном давно уже стемнело. Приглушенно стрекотали
кузнечики. Свистели на чердаках сычи.
— Мне с тобой хорошо и очень спокойно, — сказала Маша
шепотом.
— Я знаю, — ответил я с улыбкой, — слышу, как спокойно бьется
твое сердце.
Полежали еще чуть-чуть. Помолчали.
— Сегодня, — внезапно сказала Маша, — в поликлинику приходил
немец. Тот, Клаус. Меня искал.
— Вот как, — сказал я, задумчиво глядя в потолок.
— Угу, — Маша вздохнула, пошевелилась, легла на другой бок,
спиной ко мне.
Тут же, прислонился я к ней сзади, обнял.
— Очень мне было неприятно, Игорь, — продолжила она, — когда
немец под вечер приперся и стал меня спрашивать. Представляешь?
Откуда-то узнал мои имя и фамилию.
— А ты что? — Спросил я тихо.
— А я спряталась в процедурной, куда ему было нельзя, да велела
другим медсестрам меня не выдавать.
— Не знаешь, где немцев поселили? Ну, конечно же, не знаешь.
Откуда тебе знать.
— Не знаю, — согласилась Маша.
— Ну что ж. Сам разузнаю. Схожу к этому Клаусу Рихтеру в гости,
да объясню, что тут к чему. Коль уж по-хорошему не понимает.
— Побьешь его? — Испугалась Маша и даже встала, — ты ж
представляешь, какой скандал тогда будет? Международный.
— Нужен он мне, бить его, — хмыкнул я, — я и без кулаков умею
быть убедительным.
— Все равно, — она легла мне на грудь, — все равно я боюсь за
тебя. Что случится что-нибудь дурное. Что ты…
Неожиданно заскрипела входная дверь в хату. Маша, тут же
побледневшая, вскочила на руках, уставилась на выход. Глянул туда и
я.
— Машенька, — прозвучал старческий голос, — а что? К нам Игорек
приехал? Машенька, вы где?
— Ау? — Добавила бабушка, медленно входя в коридор.
Маша глянула на меня испуганными глазами.
— Ну, — прошептал я, — скажи что-нибудь!
— Что?! Я сейчас со стыда умру!
— Что угодно!
Девушка сначала на мгновение растерялась, а потом все же
крикнула:
— Да! Я тут!
Маша подскочила, стала натягивать платье. Я же, не теряя
времени, спрыгнул с кровати и юркнул под койку.
— А Игорь где?
— Игорь… а Игорь… Он...
Оказавшись в темноте совершенно голым, на пыльном полу, я
судорожно соображал, как же выкрутиться их этакой забавной
ситуевины. Глянул из-под кровати, чтобы разыскать, где осталась моя
одежда.