— Это какой же? — Свел я брови к носу.
— Эх, — Титок потер шею и кисловато скривился, — пока и не знаю.
Но, может, чего и придумаю.
— Ну попробуй, — я пожал плечами, — только даже не знаю, чего
такое ты можешь ей подарить. Да еще и дорогое.
— Угу, — задумчиво возвел глаза к небу Титок, — незадача. Ну
ладно. И на том спасибо!
— Да не за что, — сказал я, провожая Титка взглядом к его
машине, — ты только в неприятности не угоди.
— Да капитально все будет! — Обернулся Титок на ходу, — вот
увидишь!
Обед подходил к концу. От солнца, что было высоко, Кубанское
небо казалось, чуть ли не былым. Жара крепчала. Даже в тени посадки
все обливались потом. Кто выходил на солнце, тут же спешил спрятать
голову от пекла.
Комбайны уже ушли на другой участок. Завтра подходил последний
день учений. Ну а потом грянет прямое состязание. Советские и
немецкие машины, на глазах у немцев станут показывать то, на что
они способны в прямом столкновении.
— Игорь, погоди! — Притормозил меня Вакулин, когда я собирался
уже хлопнуть дверью.
— А! Чего Евгений Герасимович?!
Викулин, одетый в светлые брюки, мешковатую рубаху-безрукавку и
белую кепку, спешил ко мне с худеньким кожаным портфелем в
руках.
— Дело у меня к тебе есть! Срочное!
— Ну, — я заглушил двигатель Белки, чтобы не перекрикивать,
спрыгнул из кабины на устланную половой землю.
— Проблема у меня вышла, — сказал Вакулин, приблизившись, —
причем такая, что хоть убей. И только ты мне в этом сможешь
подсобить.
— Ну и что ж у вас там стряслось-то?
— Помнишь заявление, что писал ты мне на вступление в отряд?
Потерял, — Вакулин пожал плечами, — куда-то засунул, а куда —
забыл. И хоть умри, не помню! А мне надо его секретарю райкома
направить, чтобы тот отчитался по проделанной работе в крайком.
— Хотите, — догадался я, — чтобы я вам его заново написал?
— Ну да!
— Давайте, Евгений Гирасимыч, напишу. Бумага с ручкой есть?
— Конечно, — кивнул Вакулин и полез в свой портфельчик.
Недолго пошуршав внутри чем-то, он достал единственный листик
для печатной машинки, да ручку.
— Во! Последний остался! Повезло нам. Не будь бумаги, пришлось
бы искать где-нибудь.
— Ну или, если бы вы не только мое заявление потеряли, но и еще
чьи-то, — ответил, принимая листочек.
— Да не, — Вакулин улыбнулся, показал желтоватые зубы, — я всю
стопку в кабинете храню. А твое, видать, не донес. Не помню! Ты не
подумай, — строго свел он брови, — я не растяпистый. Просто вот,
затерял.