Комиссары переглянулись.
— Да как же это вы? — Растерялась Алла Ивановна, — как
выступать-то вы собрались с искалеченной рукою? Сможете?
— Игорь, — улыбнулся Вакулин, — рука, я вижу, у тебя гнется.
Рулем крутить можешь?
— Могу, — улыбнулся я, — а чего бы не мочь?
— А на малой скорости? Насилу можешь?
— Конечно!
— Ну тогда, — сказал Вакулин, у вас, Алла Ивановна, нету поводов
для беспокойств.
Алла Ивановна поджала свои краснющие губы. Отвернулась так,
будто надо ей пару мгновений перевести дыхание. Потом глянула на
Вакулина.
— Есть. Еще как есть! Он же травмирован! А как же его такого на
глаза нашим гостям показать? Это же катастрофа! Ужас! Кошмар!
— И чего тут кошмарного? — Пожал я плечами.
— Вы не понимаете! Советская команда должна показать высокий
класс!
— Так мы и покажем, — улыбнулся я, — чего эти немцы, любоваться
на нас будут, что ли? Им дело надо показать. А это мы можем. Да,
мужики?
— Ну да!
— Ага. А чего тут? Дело привычное!
— Ну!
Шоферы загалдели, поддержали меня словом.
— Настроение боевое, — заулыбался Вакулин, — а чего вам еще
надо, Алла Ивановна? Или распорядитесь их причесать да побрызгать
тройным одеколоном?
Шоферы грянули дружным смехом.
— Ну вот и я того же мнения, — улыбнулся я, — отработаем как
надо.
— Мда, — Алла Ивановна немного помялась. Поправила пышную свою
прическу, — сейчас я вам расскажу о том, что от вас будет
требоваться на учениях. Как вам предстоит работать.
— Да чего мы, — развел руками Титок, — под комбайном не ходили?
И так все знаем!
— Таков регламент учений, товарищ Титков, — строго сказала Алла
Ивановна, — надо мне его соблюсти от и до!
— Ой, — отмахнулся Вакулин, — давайте, Алла Ивановна, без вашей
этой канцелярщины. Чего тут сложного? Перед вами профессионалы, а
вы с ними как с детьми возитесь! Чего они не знают, с какой стороны
к комбайну подъехать?
— Евгений Герасимович! — Возмутилась Алла Ивановна, — вы
подрываете мой авторитет перед всем отрядом!
— Вы сама его подрываете, — хмыкнул Вакулин, — а тут все просто,
— Вакулин посмотрел на нас, — соревнования будут проходить в три
этапа, но вы будете участвовать только в одном, потому как
остальные два проводятся в лабораторных условиях, когда зерно,
собранное нашими и иностранными машинами, будут изучать на
целостность и сорность.
— А какой наш? — Спросил я.