Самый крупный дикарь, вытащил у мамы изо рта шкуру
и, запихнув ее мне в рот, перекинул через свое плечо мое маленькое тельце.
Другие подхватили наши лукошки с ягодами, и пошли туда, откуда пришли.
Осознав, что мы удаляемся от поселения, я с новой
силой возобновила сопротивление, и начала брыкаться. Разозлившись, дикарь,
уносивший меня от родного поселения, тряхнул так, что голова дернулась, и я
потеряла сознание.
Когда же я очнулась, то совсем не узнавала местность.
С одной стороны были камни и камни, а с другой – незнакомый непроходимый лес с
высокими деревьями, кроны которых смыкались вверху не позволяя проникнуть
солнечным лучам.
Все, что запомнилось мне, и частенько всплывало в
памяти – это мои родные места. Просторные лужайки, поросшие разнотравьем и
пасущиеся на них стада прирученных животных.
Несколько ночей и дней мы шли по лесу. Чтобы
облегчить себе передвижение, они сплели из гибких веток клетку и, усадив в нее
меня, тащили по очереди на спине. В пути, мы питались в основном ягодами, и
пили воду из ручьев.
Вскоре лес кончился, и сколько хватало взгляду,
тянулись горы и каменные россыпи.
Спустя еще несколько ночей мы наконец-то достигли
пещеры, где и располагалась стоянка дикарей. Когда клетку опустили на пол и
вытряхнули из нее меня, все племя собралось вокруг. Вот тут, я хоть и
маленькая, но заметила, как сильно они отличались и от меня, и от жителей моего
поселения.
Не то грязные, не то смуглые, с темными немытыми
волосами на головах, со слегка раскосыми глазами. Почти все дети младше меня
имели выпуклые животы, но уже тогда, я заметила, что очень отличаюсь от местных
дикарей.
Моя кожа обладала молочной бледностью, но не из-за
того, что получала мало солнечного света, тогда как остальные дикари были очень
темными.
И если мои волосы имели огненный цвет, то у моих
похитителей, были темные, блеклые и свисали паклей с головы.
В этой пещере мы задержались всего лишь на несколько
ночей и дней. Потом племя собрало свои пожитки, в принципе, им и собирать-то
нечего было, так несколько шкур, и все пошли выше в горы.
Меня уже не стали сажать в клетку, но намотав на шею
кусок кожи и, закрепив ее конец на палке, тянули, чтобы я не отставала и не
вздумала убежать.
Много дней и ночей длилось наше перемещение, и
наконец, мы пришли на небольшое плато со скальным выступом, под которым зиял
вход в пещеру.