- Товарищ полковник, разрешите
войти, старший лейтенант Родин? - спросил я, и командир жестом
пригласил меня.
Уже ефрейтор Кисель оценивающе
посмотрела на меня, а потом сравнила с новым командиром. Полковник
был вполне себе статным мужиком. Высокого роста, черноволосый,
плечистый и выглядел явно младше своих 38 лет. Плюс - не женат.
Хорошая партия для брюнетки Аси с навыками массажистки.
- Вы идите. Чуть позже
зайдёте, и мы обсудим ваши... документы, - сказал командир и Ася,
покачивая бёдрами, пошла к выходу.
Полковник внимательно смотрел
ей вслед, кивая при каждом шаге ефрейтора. Как только она закрыла
дверь, он повернулся ко мне.
- Хороша? - спросил
он.
- Не пробовал, товарищ
полковник, - честно ответил я.
- Понятно. Родин, верно? Герой
войны и орденоносец всего, чего только можно. Что там у тебя? -
спросил полковник.
- Документы, выписки на
убытие. Сегодня улетаем. И постановку бы надо провести на перелёт,
- сказал я, выкладывая перед новым командиром базы
документы.
- На перелёт постановку
проведём. А ты уверен, что после всех событий здесь, для вас это
будет не крайний вылет? - спросил он.
Изначально нас вообще не
хотели подпускать к самолётам. Мол, потеряли доверие и всё
такое.
Даже меня подозревали. Реакция
особиста в Кандагаре была лишним тому подтверждением. Ему, кстати,
позвонил в тот день наш Никитин и в таких «красках» обрисовал меня,
что капитан Гуманов был готов сразу вывести такого негодяя, как я,
за капонир и расстрелять. Только потом, по приезде Краснова и
Сергея Ивановича, меня перевели в разряд свидетелей.
Сейчас оттаяло руководство в
Кабуле и решило дать нам возможность улететь своим ходом. А может,
просто кому-то надо перегнать отсюда в Осмон оставшиеся МиГ-21.
Новый командир прибыл сюда со своими лётчиками на МиГ-23. Теперь в
Афганистане только в Баграме осталось звено «весёлых».
- Думаю, в Союзе решат, что с
нами делать, - сказал я.
- В этом ты прав. Не мне
разбираться с вами, но если хочешь, выскажу своё мнение, - сказал
полковник и расписался во всех документах.
- Это необязательно, - ответил
я.
- Но я всё же скажу, - поднял
он на меня глаза. - Вы теперь с чёрной меткой. Каждый из вас. Не
знаю, что там действительно произошло и кто виноват, но доверия к
вашей группе теперь никакого.
С этими словами он собрал все
бумаги и протянул их мне.