Почти безлюдное крыло, отведённое для
проживания кронпринцу, сменилось парадной частью здания. Мне
пришлось сперва остановиться, чтобы полюбоваться сотню раз виденной
статуей, потом «увлечься» созерцанием вида из окна. Обернуться,
будто бы меня кто окликнул – а всё для того, чтобы иметь
возможность прислушаться к ощущениям, не привлекая излишнего
внимания. Ведь застывшая на месте без всякой видимой причины
магианна – да ещё и неоднократно застывшая – это отменный повод для
сплетен и подозрений.
На меня и без того таращились
абсолютно все. Да ещё и шептались, перемежая реплики смешками. То
есть дворец был уже в курсе. Не сам дворец, разумеется, а его
постоянные обитатели и гости. И естественно, в такой атмосфере
расспрашивать, не видел ли кто его высочество, я не стала – не
хватало ещё лично прикармливать это полчище хищников.
От нескольких знакомых, попытавшихся
завести со мной беседу, отделалась коротким приветствием и
притворно сожалеющим «Очень спешу!». Вот только притворным, к
несчастью, было только сожаление, а не сама фраза.
С каждым преодолённым залом людей
попадалось всё больше, и я уже не рисковала останавливаться. Хорошо
ещё, что приноровилась улавливать указания поисковика за доли
секунды, но резко сворачивать всё равно приходилось.
Если бы умела надолго становиться
невидимкой без существенной потери сил, я бы побежала, но была
вынуждена степенно вышагивать, изображая невозмутимость. И костеря
про себя дикаря с его неудавшейся оргией – перерасход энергии на
его девиц лишил меня возможности набросить полноценный отвод глаз,
а не только на обувь, и миновать придворных незамеченной. А так уже
лицо сводило от вежливой улыбки и шея болела от кивков.
Народу во дворце оказалось непривычно
много. Как в день Весеннего равноденствия, когда королева
устраивала бал дебютанток. Сходства добавляли слишком пышные и
яркие для утра наряды фрейлин и прочих дам – юных и не очень. На их
пёстром фоне я в своей наглухо застёгнутой мантии напоминала
ворону.
Взъерошенную и крайне злую ворону,
нервно скачущую по птичнику в поисках вывалившегося из гнезда
птенца и готовую заклевать холёных канареек и надменных павлинов,
если те встанут у неё на пути.
Чем слабее жёг зачарованный волос,
тем сильнее меня одолевали дурные предчувствия. Тронный зал был всё
ближе… ближе…