Лишь один забор резко выделялся на
общем фоне. Похоже, хозяин этого участка либо втихую тащил отходы
производства со своего завода, либо не пожалел денег и оплатил
такие отходы. Весь его забор, а также ворота и калитка, был обшит
дюралевыми пластинами размером примерно метр на метр. На заводе из
них вырубили детали нужной формы, в результате остались причудливые
отверстия. Но затейник-хозяин закреплял квадраты внахлёст и у него
получилось то, что в 2024 году можно увидеть на каждом втором
участке — глухой забор выше человеческого роста. Для 1979 года это
смотрелось очень странно...
Когда я с Романычем на руках дошёл
до середины этого участка, из-за забора раздался противный громкий
голос, даже напугавший меня. Ведь я был уверен, что нас никто не
видит.
— Я всегда говорил, как нам повезло
с председателем. Но чтоб на руках носить — это перебор.
Романыч почувствовал, как я дёрнулся
от неожиданности и это добавило злости в его голос:
— Ты бы, Кирилл, чем в дырку за
прохожими подсматривать, начинал бы свою крепость разбирать
потихоньку. Я тебе сроку до конца месяца дал, потом будем в суд
подавать.
В ответ раздались приглушённые
ругательства, затихшие вдали. Как видно, не понравилось этому
Кириллу то, что он услышал.Спустя пару минут Романыч решил пояснить
свою фразу.
— Этот гад в феврале такое
непотребство заделал. Знал же, что запрещено. Наверно, несколько
лет со своего механического таскал. Я, говорит, сарай хочу обшить.
А тут приезжаю в марте посмотреть, как дела в товариществе, а он
уже всё сделал и сносить отказывается. Ну ничего...
Договаривать свою мысль он не стал,
так мы к тому времени подошли к телефонной будке. Рядом с ней стоял
хорошо знакомый по детским воспоминаниям трамвайный вагон. До конца
90-х именно в нём располагалось правление нашего садоводческого
товарищества. В 70-е он ещё даже не запирался, просто руками
сдвигали двери и сцепляли их между собой проволочным крюком. Всем
было понятно, если двери открыты — правление работает, а закрыты —
никого там нет. Документы хранились в старом сейфе. Наверно, его
краном загрузили в вагон через люк в крыше ещё в трамвайном депо, а
потом привезли всё вместе сюда. Руками такую тяжесть поднять было
нереально. Как я слышал от родителей, один из членов правления
работал в ТТУ начальником отдела снабжения и, когда у нас в городе
стали списывать вагоны послевоенных годов выпуска, договорился о
шефской помощи. Ведь изначально, в 50-х годах, именно
Трамвайно-Троллейбусному Управлению государство выделило здесь
землю под садовые участки. Потом кто-то свой продал, кто-то
уволился, а кто-то передал дачу родственникам. В моё время тут уже
больше половины хозяев не имели никакого отношения к ТТУ.