Пристегнутая двумя диагональными лучами белой энергии в кресле,
обтянутом тонкой тканью, она повернулась к стеклянной стене.
Увидела серые крыши овальных зданий, из которых в небеса вырывалось
множество тонких, разномастных шпилей, словно иглы в игольнице. Еще
ниже рассмотрела кварцевые дома, в которых жили люди, занимаясь
своими повседневными делами. И тут стеклянную стену заволокло
серебристой, гладкой как хром пеленой, и она перестала быть
прозрачной. Под ногами, где-то далеко внизу затряслась взлетная
платформа, расположенная почти в километре над самым центром
Срединного удела Эмпириона. По ее коже прохладным шелком
прокатилась дрожь. Откуда-то из динамиков донесся мужской голос,
совсем не искаженный помехами, как будто говоривший был прямо над
Евой.
— Просьба надеть на глаза защитные повязки — плотные световые
потоки опасны для зрения. Наше путешествие продлится пятьдесят одну
секунду.
Ева подчинилась. Скопившаяся слюна во рту обрела вязкость мёда.
Вибрация под ногами усилилась, и прежде, чем световой корабль
растворился в воздухе, оставив лишь тающее облачко энергии, Ева
успела подумать:
“Все будет хорошо, сынок. Все будет хорошо”.
Как мне удалось сегодня выяснить, значимым событием в укреплении
нового миропорядка и получении глубинного опыта взаимодействия с
реальностью (по крайней мере на поверхностном, интеллектуальном
уровне) стала публикация Двенадцати Эдиктов (22 февраля 3283). Их
автором стал первый Владыка Эмпириона — Платон Наррагансетт (ок.
3251-3344. Я оставлю ссылку на подробную биографию сенатора
Наррангасетта в приложении 6: “жизнеописания исторических
личностей”). Однако сенаторам, и в особенности членам Собрания
Трибун понадобилось какое-то время, чтобы принять эдикты и признать
этот нормативный документ в качестве доминирующего над всеми
остальными.
Дело в том, что многие сочли их упрощенным, и даже кощунственным
вариантом десяти заповедей, однако со временем, пока эдикты
дорабатывались и издавались в новых редакциях, стало совершенно
ясно, что сравнивать их с сакральным наследием древнего Пятикнижия
нет никакого смысла; человек наконец усвоил последние, и теперь ему
нужно двигаться дальше, в благоговейном порыве нового витка
эволюции души и сознания.
Манной Баалшем,
Летопись времен. Двенадцать эдиктов Платона
Наррангасетта.