Почувствовав удары собственного сердца за складками белой
мантии, обхватив дубовые края широкой трибуны, Халид заговорил
ровным, бесцветным голосом, который, однако, притягивал, как
магнит, манил, словно завораживающие звуки сказочной страны,
которую можно посетить только в сновидении. Да, в сновидении. В
кошмарном.
— Пусть ваши вербальные сферы зафиксируют каждое слово и каждый
невысказанный помысел. Ведь если не этот призыв является
свидетельством моей честности и исключительного благонамерения, то
я уж и не знаю, как еще их доказать. Когда наше заседание станет
достоянием наших потомков, которые обнародуют материалы, хранящиеся
в вербальных сферах, я уверен, они испытают благоговейный трепет,
ибо узнают причину, по которой живут в сохраненном мире,
спокойствии и процветании. И это будет заслуга каждого из вас! —
Халид многозначительно вскинул вверх указательный палец, от чего
широкий рукав его мантии скользнул вниз, обнажив светлое предплечье
с редкими темными волосками.
Столь самоотверженное вступление было принято тепло. На
большинстве лиц, освещаемых медленными оранжевыми импульсами
вербальных сфер, Халид увидел одобрение и сдержанные улыбки. Однако
другие (в основном это касалось сенаторов на лоджиях) настороженно
и даже сурово сдвинули брови, скрестив руки на груди. Версария
изредка водила пальцем по поверхности своей вербальной сферы,
сохраняя наиболее важную информацию, которая звучала или даже
чувствовалась собравшимися на уровне невысказанных сомнений.
Татуировка на лбу пульсировала в такт со сферой.
— Как вам всем известно из предоставленных вам материалов, —
протянул Халид, — Восточный удел подвергся очередному нападению, на
этот раз самому кровавому из всех за последние шесть лет
наблюдений.
Многие начали манипуляции с вербальными сферами — люди
просматривали данные о событии, упомянутом Халидом. Подождав, пока
волнение уляжется, префект продолжал:
— Как видите, эти создания по-настоящему опасны. Данный инцидент
был зарегистрирован пять дней назад.
Далее речь Халида потекла по руслу пространных рассуждений о
непростом прошлом, стабильном настоящем и туманном будущем, которое
ждет мир, если Сенат не проголосует за принятие его инициативы. В
словах этих было столько же смысла, сколько пустого пространства
между ядром и электронами атома, однако почти все присутствующие
слушали его очень внимательно, подавшись вперед. Другие в глубокой
задумчивости ушли в себя, потирая подбородки.