— Извините мою бестактность… Может, вам нужна помощь? Проводить
вас?
Я посмотрел на маму.
— Спасибо, справимся, нам тут рядом. — Она кивнула в сторону
проулка, откуда выбежало знакомое стадо под предводительством козла
СиСи.
— А ну стоять, черти лохматые! – донесся голос деда-пастуха. – А
ну назад!
— Все будет хорошо, — в стотысячный раз повторил я, проводил
взглядом удаляющегося мужчину, пожелавшего нам помочь, и попытался
переключиться на предстоящую задачу.
Вот как убедить тетушку взять меня в Москву? Представим, я
взрослый, и тут подходит ко мне четырнадцатилетний шкет и говорит:
«Дядь, у меня бизнес-план есть! Давай я буду возить в Москву овощи
и фрукты? Как тебе идея?»
Как-как… смешно!
Ладно, сориентируюсь по ходу дела. Я рванул наперерез козлу,
загнал его обратно в проулок. Дед Василий мне помахал издали и
крикнул:
— Я понял, значится, что вы за пионеры – внуки вы Эльзины.
В этот момент из-за поворота вышла мама, пастух почесал в
затылке, указал на нее пальцем:
— О, а вот и Оля! Ох, Олька, какая же пакостница была! —
прищурившись, сказал дед. – По грязи – на Борьке, кабанчике нашем,
каталась. Чуть не заездила его. Или на черешню нашу с Иркой
залезли, воровать, значится, я заметил, выбежал их гнать, а Олька
сорвалась, зацепилась одежкой за сук и висит, руками-ногами
дергает. А Ирка в щель забора смотрит.
Его слова что-то в маминой душе разбередили, и она наконец
ожила, улыбнулась, махнула рукой:
— Ой, дядь Вась, будто вы в десять лет черешню не воровали.
— Не было, дочка, черешни у нас в Новгороде…
Дед увязался за мамой, будто молодость свою увидел, и принялся
рассказывать про то, что он НЭП помнит и все точно так же было:
честный люд страдал, проходимцы и мошенники наживались. Какого ж
года этот дед? 1910-го? Он и царя помнить должен.
Я подобрал хворостину и, подгоняя коз, поймал странное ощущение,
словно перенесся куда-то к динозаврам. В моей реальности это
поколение уже вымерло, унеся с собой свои боль и надежду. Накатила
волна времени, стерла их, а мы и не заметили. Теперь будто включили
перемотку, и вот он, доисторический дед, радостно делится
воспоминаниями, которые бесценны, потому что, оказывается, так
хрупки.
А мама не понимала этого и не слушала вовсе, для нее его слова —
назойливая старческая трескотня, не более. Она, наверное, думала о
результатах пункции. Пока дождется, совсем изведется. А ждать от
суток до трех дней.