Здравствуй, отец. Давно не виделись. О деде я у него спрашивать
не буду, чтобы не вызвать приступ гнева, разве что потом, но
деньги… Вот и посмотрим, осталось ли в нем что-то человеческое.
К общежитию я приехал затемно, почти в десять вечера, обошел
его, глянул в окно. Отец ложился рано и мог уже спать, но нет: в
комнате горел свет. Ага, значит, молодые бодрствуют, и можно их
осчастливить своим визитом. На успех я особо не рассчитывал, просто
обязан был использовать все возможности, и, если отец даст от ворот
поворот… Ну, нет, значит нет.
Уже знакомая щербатая дверь. Алкаши на пороге, среди которых –
опухшая женщина с фигурой лягушки, в синих замызганных лосинах.
Заплеванный коридор с исписанными стенами и облупившейся краской.
Некоторые надписи такие старые, что, наверное, их авторы – в числе
тех алкашей.
Скрипучий деревянный пол коридора. Прогорклый запах стряпни.
Из-за каждой двери доносилось бормотание телека.
А вот и нужная дверь. Я постучал, не зная, что говорить.
Сориентируюсь по ходу дела, от папаши можно ожидать чего угодно,
вплоть до пинка под зад. В комнате завозились, что-то сказала мыша
Аня. Щелкнул замок. Дверь приоткрылась, и на меня уставился отец
через разделяющую нас цепочку.
Ага, внутрь меня он звать не собирается.
— Тебе чего? – спросил он раздраженно. – Еще позже не мог
припереться?
На нем был клетчатый халат и тапки на босу ногу.
— У мамы рак, — сказал я как можно громче, и женщина в бигудях,
несущая кастрюлю из общей кухни и проходящая мимо меня, сбавила
шаг, прислушалась. – Я пришел просить денег, которые мы копили на
телек, и ты их вынес…
Отец в долю секунды распахнул дверь, затащил меня в квартиру,
схватил за грудки и прижал к стенке, закрыв обзор. Где была Мыша и
что она делала, я не видел.
— Рома! – воскликнула она.
Отец приблизил свое лицо к моему и прошипел, обдав запахом
алкоголя:
— Доигрался, да? Шуточки это, по-твоему?
Я уставился ему в глаза. Что за бред он несет?
— Отпусти. Что за кипеш?
Отец раздул ноздри, разжал кулаки. Я поправил рубашку, скосил
взгляд на Анечку, сидящую на стуле, закинув ногу за ногу. В ее
бокале было недопитое красное вино, на столе стояла бутылка.
— Что случилось, Рома? – спросила она.
Отец так и нависал надо мной, катал желваки, сжимал и разжимал
кулаки. Я приподнял руки – на случай, если понадобится отражать
удары, чуть сместился.