Дождь, полоскавший всю ночь и утро, частично смыл и продавцов, и
покупателей, и беспризорников с цыганами. Под ногами хлюпал
размокший картон, перемешанный с грязью, порчеными овощами и
камешками, которые водяные потоки принесли с возвышенностей.
После таких ливней центр частенько подтапливало, и каждый раз в
новостях стоял вой, что у нас очередной тайфун невиданной силы,
первый за много сотен лет. Все местные знали, где топит, но все
равно оставляли там машины, рассчитывая, что если и случится какое
бедствие, то не с ними и не в этот раз.
Оптовики испугались ливня и разъехались. На стоянке остались
несколько «москвичей», «копейка» и уже знакомый «рафик», в их числе
— знакомая армянка в сиреневом спортивном костюме, правда,
забрызганный дождем, он изменил цвет на чернильно-пестрый и
выглядел замызганным, как у бомжа.
Плохо, что продавцы разбежались: ассортимент маленький, выбирать
не из чего. Осталось надеяться, что кто-то устал, очень хочет домой
и уступит нам свой товар подешевле.
— Абрикосы! – радостно воскликнул Каюк и ломанулся к армянке, но
я ухватил его за руку.
— Стой!
Но продавщица уже заметила нашу заинтересованность.
— Чего это? – не понял Каюк.
— Цену заломит, — прошептал я, притягивая его к себе, и сказал
громко: — Нет, идем на рынок, тут дорого. Триста ведь?
Армянка чисто из вредности сказала:
— Двести восемьдесят.
— А если заберу двадцать кэгэ? — закинул удочку я.
— Двести семьдесят, — уперлась продавщица.
— Давайте по двести, и заберу все, а вы поедете домой. Ну стоит
ли ради двух тысяч провести тут ночь?
Может, если бы не энтузиазм Юрки, она бы и согласилась, но
слишком уж ярко он продемонстрировал свою заинтересованность,
торговка почуяла поживу и уперлась, рассчитывая на то, что деваться
нам все равно некуда, и мы купим ее товар.
— Двести семьдесят и ни рублем дешевле.
По двести брать можно, дороже смысла нет, я ведь не знаю,
сколько абрикосы стоят в Москве, да и будут ли вообще их там
брать.
— Дорого, — повторил я.
Армянку моя прижимистость взбесила, и она запричитала:
— Собери, привези, бензин купи, машина почини, всем заплати,
ночь не спи! Триста рублей — дорого ему! Тьфу!
— Две недели — и наши поспеют, — сказал я. — Пока обойдусь, мне
ведь тоже хочется заработать. А так сколько получится? Те самые две
тысячи. Тем более ваши абрикосы давно лежат, а не только с
дерева.